Зажгите поминальную свечу солдату

Галина помнит, как с подружкой Шурой Колмаковой в изнеможении падали прямо на снег и плакали от отчаянья — руки отваливались. Но за невыполнение нормы выработки грозили тюрьмой.

На следующий год их послали на лесосплав. Девчонки, стоя по колено в студеной воде, длинными шестами отталкивали плоты, прибившиеся к берегу. Галина Филипповна говорит: в войну самым трудным был 44-й год, но 46-й и 47-й еще тяжелей…

«Я всегда это знала…»

Я сказала дочери, что ее отца осудили не за измену Родине, а скорее всего за какие-то неосторожные слова, которые были расценены как антисоветская агитация. Подумала про себя: или в письме написал что-нибудь лишнее… ослушался командира… подобрал немецкую листовку.… А, может быть, вообще ни за что, а по чьему-то оговору…Точно не известно. Но сейчас он полностью реабилитирован, значит, ни в чем не был виноват…

Галина Филипповна молчит. Из ярко-голубых, остановившихся глаз тихо катятся прозрачные слезинки. Наконец, она произносит:

-Я всегда это знала…

Разгадка тайны

…Если Филипп Худоногов получил 10 лет лагерного заключения, почему он не вернулся домой в 1952 году, после отбытия срока? И не единой весточки не послал домой? Я пообещала дочери солдата выяснить все эти обстоятельства. Но поняла при этом: важнее всего для нее — узнать, наконец, дату гибели отца и место его последнего упокоения.

Сфотографировала ее документы и, вернувшись в редакцию, стала делать запросы от ее имени, а потом и от имени сына Александра — Василия Худоногова, живущего в Сухобузимском. Так как уже знала: архивы дают ответы только родственникам.

Первое письмо отправили в отдел спецфондов и реабилитации Информационного центра ГУ МВД России по Красноярскому краю. Ответ пришел из краевого управления Федеральной службы безопасности РФ. Спасибо сотрудникам полиции, они сразу же направили наш запрос, куда следует.

Из ФСБ сообщили: «По данным Главного информационно-аналитического центра МВД России Худоногов Ф.И. умер 19.08.1942 г. в Ягринлаге Архангельской области».

Вот она, разгадка тайны! Не был расстрелян Филипп Худоногов. Из 10 лет заключения, отбыл 1 месяц и 14 дней. И только через 69 лет родные солдата узнали, наконец, в какой день его поминать. В неволе, за тысячи километров от дома, оборвалась жизнь ни в чем неповинного человека.

Сотрудники ФСБ разъяснили Галине Филипповне, что она может получить статус реабилитированного лица, так как из-за необоснованного осуждения по политическим мотивам отца осталась в несовершеннолетнем возрасте без его попечения. Вскоре Г.Ф. Чихачева получила справку о реабилитации, и после недолгих хлопот стала получать небольшую доплату к пенсии. Есть и льготы для этой категории. Да только женщина, в силу возраста и состояния здоровья, уже не в силах ими пользоваться.

Невидимый фронт

Вместе с Василием отправляем в ФСБ запрос с просьбой дать возможность ознакомиться с уголовным делом, не особо надеясь, что это позволено будет сделать. Но вскоре почта приносит большой пакет. Василий Александрович открыл его и не поверил глазам. В конверте лежала прошитая и заверенная печатями ФСБ … копия подлинного уголовного дела его деда.

Первое, что сделали Худоноговы – повезли эти бумаги дочери солдата. Конечно, Галина Филипповна не могла их увидеть, но родные прочитали ей документы. Я не знаю, что испытывала женщина, узнав, что несколько произнесенных отцом фраз стоили ему жизни.

Из архивного дела стали известны подробности его короткой военной биографии. После мобилизации новобранец около трех месяцев в составе 34 запасного стрелкового полка проходил военное обучение в городе Бийске Алтайского края. В апреле 1942 года сибиряк попал на фронт, в 272-ю стрелковую дивизию.

Судя по материалам дела, 22 мая командир 1 отделения 2 взвода 6 роты читал в землянке бойцам газету. В одной из статей говорилось о плохом снабжении солдат финской армии. «Во время обсуждения Худоногов заявил, что советские газеты пишут неправду, что финские солдаты живут лучше, чем мы, получают галеты, колбасу и сало. Командир стал его переубеждать, но Худоногов махнул рукой и вышел из землянки».

Возможно, Филипп Иванович в сердцах и сказал эти слова. Командиру побеседовать бы с рядовым наедине, объяснить, почему не следует в боевой обстановке произносить таких речей.