Тува. Черное — черное, белое — белое

«Улица Ермолаева? — переспрашивает экскурсовод. — Нет такой. Его имя только в фотографиях нашего музея, к 120-летию рождения делали специальную выставку. Дома, в котором жил Владимир Петрович тоже не существует, на его месте стоит памятник Ленину».

«Ермолаев» наших дней живет и трудится в газете «Центр Азии». Ее главный редактор Надежда Антуфьева, журналист с ветеранским стажем, обладатель наград Союза журналистов России «За профессиональное мастерство» и «Журналист Сибири», почти четверть века по крупицам скрупулезно собирает судьбы людей, связавших свою жизнь с Тувой. Очерки о людях на страницах газеты «Центр Азии» после издаются в виде книги — «Люди Центра Азии». Пять томов судеб людей у Антуфьевой, четыре тысячи негативов у Ермолаева. Пассионарии, что еще скажешь. Гигантский труд — здесь и сейчас фиксировать историю и человека в ней, дать второе дыхание газетным очеркам, обреченным на существование в пыльных подшивках газет.

В программе тема форума «Роль СМИ в формировании межнациональных отношений» была обозначена как дискуссия. Открытие форума в здании республиканского правительства, которое также стоит на площади Арата, совпало с днем рождения главы правительства Тувы Шолбана Кара-оола. Видимо, потому дискуссия перетекла в формат благопожеланий с вручением почетных грамот и знаков. Председатель Союза журналистов Всеволод Богданов стал заслуженным работником Республики Тува, а Шолбан Кара-оол получил почетный знак Союза Журналистов за заслуги перед профессиональным сообществом. Привезти в Туву больше сотни журналистов — уже заслуга, бесспорно.

На столах для ознакомления красуется еженедельник «Хакасия» — коллеги из соседнего региона подсуетились, подложили каждому спикеру. Местных газет нет.

Тут же в зале Президент фонда защиты гласности, писатель, кинорежиссер, председатель жюри премии имени Андрея Сахарова «За журналистику как поступок» Алексей Симонов. Свой бейдж он нарочито переворачивает, ошиблись в подписи — добавили ЮНЕСКО, а он к этой организации не имеет отношения. Из всех спикеров, он единственный, пожалуй, хоть немного настроен на критику.

«Чтобы быть услышанным, не нужно говорить то, что от тебя ожидают. Не нужно индивидуальностей и семи пядей во лбу, нужно элементарное исполнение правил. Правила сегодня нарушают все: и власть, и журналисты», — говорит он.

Альберт Плутник, лауреат многих премий, тридцать лет профессиональной жизни отдавший «Известиям», вторит Симонову: всегда легко быть на стороне силы, но власть меняется, а журналист должен думать о собственной репутации.

Шолбан Валерьевич делает шаг навстречу сказанному: приложу все усилия, чтобы журналисты нашей республики имели острое перо по отношению к власти. И даже договаривается с Алексеем Симоновым о проведении в Туве для своих акул пера Школы журналистских расследований.

После концерта национального оркестра, устроившего фурор накануне открытия «пленарки», вообще трудно говорить по содержанию. Кажется, какие могут быть проблемы у людей, поющих голосами птиц и зверей, живущих в гармонии с природой, что еще может быть здесь, на этой вдохновенной земле, кроме счастья?

Кроме счастья, здесь должна быть железная дорога. Так считают в правительстве. Это заветная карта, козырь, джокер. Безошибочно бьет все проблемы. Тогда можно будет вывозить за Саяны относительно дешевым способом коксующийся уголь, редкоземельные металлы, никель, золото, лес, воду, в конце концов. Всего 69 месторождений полезных ископаемых. Разведаны они были, кстати, не в новейшее время, а еще советскими геологами. Разведали, нанесли на карту и спрятали Туву на черный день, поскольку развернуть добычу того же «жирного» угля можно в кратчайшие сроки в случае надобности — топливо лежит на поверхности, даже шахт строить не нужно.

Всеволод Богданов вздыхает: конечно, жаль, что все эти горы будут раскопаны… И предлагает поговорить о том, что мешает Туве развиваться, на журналистском фестивале в Дагомысе.

Да, России Тува известна своими криминальными сводками, миру — горловым пением, камнерезами, шаманами и великолепной природой. И остается какой-то зазор неизвестности, таинственности, магичности. Что же там, между сводками и звуками шаманского бубна? Чем живет народ? Куда движется?

«Не буду скрывать свою заинтересованность, — говорит Кара-оол, — хочу получить в вашем лице друзей Тувы, ее послов, чтобы о республике слышали не только криминальные новости. Чтобы рассказали о наших достопримечательностях, об инвестиционных проектах, чтобы к нам поехали люди — жить, работать, отдыхать».

Отдыхать — понятно. Тут всякий найдет себе отдых по вкусу: активный, экстремальный, не говоря уже об этнографическом туризме. Тува в России самое экзотическое место, неповторимое, ее вообще трудно сравнивать с чем-то, только саму с собой. Вот журналисты с Алтая и Бурятии, где вроде тоже сохранилась этническая культура, бегают с выпученными объективами фотоаппаратов. Сохранилась, да не так.

А вот с житьем и работой, вопрос не только социальный, а уже геополитический. Без русского языка вплетаться в единое экономическое пространство с Россией невозможно. Это всегда понимали, и первый эскадрон кадров после вхождения Тувы в состав СССР был именно из учителей и врачей. Язык учили, и знали. Пусть не всегда чабану из далекой Монгун-Тайги приходилось на нем общаться среди земляков на высокогорных пастбищах, но, приехав в районный центр или в Кызыл, он всегда мог объясниться на русском.

За последние два десятка лет произошел обрыв — за носителями языка, и прежде всего учителями, уехавшими за Саяны, ушел и язык. И в той самой далекой Монгун-Тайге тебе уже и не ответят на русском, и мало что поймут. Да и не с кем там общаться на русском языке, кроме заезжих туристов. Отдаленные районы Тувы, экономически замкнутые фактически на себе, вернулись в эпоху начала протектората. В правительстве начали принимать меры. 2014 год объявили Годом русского языка, приняли программу по развитию русского языка. Русским учителям, желающим выехать в сельскую местность Тувы, готовы давать по миллиону рублей. Не всем, конечно, только лучшим, и не более десяти в год. Требуются все — не важно какой предмет.

Какое-то время, пообщавшись с русскими, живущими в Туве и даже родившимися в ней, подмечаешь вот такую штуку. Они не знают тувинский язык. Бывают, конечно, исключения. Но в основном знание языка сводится к пониманию сказанного, и не более. Кроме одного слова, которое употребляют все жители Тувы, не важно какой национальности, — ча!

«Ча» — это как пароль вхождения в систему. Если ты его знаешь, то, считай, уже свой человек. Словечко исключительно доброжелательное и произносится по окончании разговора в значении «договорились», «давай, пока» и «ок». Тот же «хаман», только краткий. И вот за сто лет совместного существования русский народ в Туве не вышел за барьеры «ча».