Мой дед в Кремле, на сцене и в полях

Напоследок спрашиваю о том, чувствует ли себя дедушка горожанином — теперь, после расставания с Большой Урей, в городской квартире, с прогулками по набережной Енисея и Качи, а не вдоль небольшой деревенской речки? Отвечает сразу, не задумываясь: «Я больше крестьянин, чем горожанин. И этим я очень горжусь.

Я смотрю сейчас — люди почему-то боятся в деревню ехать. Мы не боялись. После окончания института нам с женой, Людмилой Романовной, предлагали остаться в городе, посвятить свою жизнь науке. Но меня к этому не тянуло, больше производство нравилось. Мы сразу решили ехать в деревню, сами. И нисколько не пожалели.

А почему сейчас переехали… Время приходит. Когда я занялся большой политикой, руководство совхозом пришлось оставить. Директора менялись, и вовсе не в лучшую сторону. Ухудшались производственные показатели — соответственно, и сельская инфраструктура. Раньше мы вкладывали в это большие деньги — сейчас по разбитому в куски асфальту невозможно ездить ни на велосипеде, ни на машине. И когда подходит возраст (а мне было уже за семьдесят, когда мы решили переезжать в Красноярск), нужно быть ближе к семье, к медицине. Конечно, если бы жизненно необходимые структуры в хозяйстве развивались, можно было бы и не уезжать.

А так — скорую помощь уже не вызовешь. Если самому ехать — 30 километров до Канска, тоже уже тяжело. В селе просить машину? Можно сегодня попросить, завтра попросить, а послезавтра тебе откажут. Нынешний владелец — бизнесмен. И каждый раз просить у него, у бизнесмена… может дать, а может и не дать.

Вторая причина — у моего сына и моей дочери свои семьи. Когда мы ещё жили в деревне, они старались ездить к нам как можно чаще, и мы всё время переживали, потому что дорога неблизкая — больше 200 километров — и опасная. Когда дети едут, ты всё время звонишь: как едете? где едете сейчас?».

Да, я и сама помню эти «ощущения» с двух сторон: когда едешь в деревню (или уезжаешь из неё) и когда караулишь родителей из города летом. Дорога летит быстро, если спишь или считаешь машины. Только белые, только «Волги», только красные. Время идёт медленно, если ждёшь: два раза подмела двор, на велосипеде покаталась, прошлась длинной дорогой посмотреть: «Не едут ли?». И бесконечное: «Деда, а ты когда звонил? Баба, а сколько времени прошло? Скоро будут?».

«В городе и дети, и внуки ближе. Театр оперы и балета есть — я оперу очень люблю. Конечно, Большая Уря — моя радость и боль, но…»

О сегодняшнем — обобщая — переезде не жалеют. Конечно, есть свои недостатки и свои достоинства — впрочем, как и в любом другом деле. Зимой скучно, например, летом — жарко. Но дела находятся, несмотря на то, что на пенсию мои бабушка и дедушка вышли больше десяти лет назад.

«Когда мы приехали, у сына был куплен земельный участок недалеко от города, но он зарастал бурьяном, так как ему особо заниматься этим было некогда — надо кормить семью. Мы распахали землю, теперь у нас свой сад, ягоды, овощи. Продуктами с огорода кормим три семьи.

Ко мне часто обращаются знакомые из совхоза, просят помочь по семейным, административным, земельным делам. Конечно, отказать не могу. В попытке решить один из вопросов пришлось дойти до краевых чиновников.

Состою в одной из комиссий Законодательного Собрания, в общей краевой комиссии по награждениям («Материнская слава Красноярского края», «По знаку признания»). Интересуюсь тем, как живёт наш край, район, как хозяйство работает. Привлекают, конечно, на выборные дела — я всегда высказываю свою позицию по той или иной ситуации. То есть у меня времени свободного почти нет».

Газета «Сибирский форум», 22.03.2013