Конкурс «Красноярские перья — 2012». Победитель в номинации «Лучший репортер»
Для большинства людей страны Ближнего Востока — всё это мелкое крошево: Ливан, Иордания, Палестина, Израиль, Сирия — слились в один хаотический постреливающий клубок. Все там постоянно воюют, шатаются по демонстрациям, друг друга ненавидят. Плюс некоторые еще и полотенце на голове носят, как Арафат.
Мнение это, в целом, верное. Воюют. Орут. Ненавидят. Полотенце носят. Разве только что Арафат уже умер. И, при всём том, вполне спокойно себе поживают. Несмотря на наше стороннее удивление.
Так же иностранец в России поначалу боится высовывать нос из своего отеля, и удивляется: «Как вы так запросто ходите по улицам? Почему вы не боитесь? У вас же чеченцы, у вас русская мафия? Медведи, наконец?! Кстати, где они все?».
Другие иностранцы сидят у себя в Европе, и думают: «как хорошо, что мы не в холодной России, где чеченцы воюют с мафией, медведи с балалайками, а путейцы – с сугробами!». А русские сидят в России, и думают: «Слава богу, что мы так далеко от Ближнего Востока, от всех этих полоумных арабов, евреев и Арафатов!».
А я в декабре 2011 года сидел на берегу Эгейского моря и Ближний Восток был совсем недалеко. Он начинался прямо за моей спиной. В полуметре впереди, на мармеладных упругих морских волнах качались чайки, жалобным кряканьем клянчили кусок булочки. С другой стороны, на прибрежной мостовой, стоял местный турецкий тинейджер. В руках у него было блюдо с живыми мидиями. Пацан нетерпеливо покачивал им в воздухе. И сами мидии ровно бы даже недоумевали — ну когда уже к ним подойдут, когда их, наконец, купят? По бросовой и достойной цене в одну турецкую лиру за две штуки?
Неважно, как именно я оказался на берегу Эгейского моря, и что там делал. Эта история немногим короче «Илиады», и потому здесь мы её пропустим. Для нас с тобой, читатель, гораздо важнее было то, что в моём кармане лежал билет на самолёт до дома.
На билете имелись приятные слова, еще более приятные в своей латинской транскрипции: «Moscow» и «Krasnojarsk». Рейс до Красноджарска отправлялся из израильского аэропорта Бен-Гурион. И всё было бы хорошо, но между мной и Бен-Гурионом была тысяча километров, пять границ и, собственно, весь Восток, с арабами, полотенцами и прочими прелестями.
Когда билет на самолёт еще только покупался, ближневосточная преграда была лишь своеобразным туристическим дополнением к рейсу. Экзотичным и любопытным.
Но едва я оплатил заказ, все эти восточные ребята словно взбеленились. Как будто бы они ждали сигнала – «вот этот парень купит билет, и можно начинать веселье». В каждой стране поднялась какая-то катавасия. В Израиле случилась всеобщая забастовка. В Иордании произошёл конституционный кризис. В Ливане на выборах победила партия террористов. В Сирии и вовсе началась гражданская война.
Только в Палестине жизнь текла своим размеренным чередом. Там стреляли из миномётов, жгли американские флаги, бросались бутылками с зажигательной смесью, поливали друг друга слезоточивым газом. Одним словом, продолжались серые скучные будни.
Вот таким образом возвращение домой – эта лёгкая прогулка — неожиданно обогатилась весьма сомнительными бонусами.
— И в этом проблема, — сказал я сам себе.
— Ноу проблем, мистер, — тут же откликнулся продавец мидий на инвалидском английском, — три мидии за одну лиру.
Сказал он это таким тоном, ровно бы я стоял перед ним и полчаса канючил лишнюю мидию. И вот он, наконец, сжалился надо мной, почесал свою растрепанную турецкую голову, и согласился продать мне три мидии за одну лиру (!). Наверное, всё эгейское побережье сотряслось от столь невиданной щедрости.
Я думал о том, что можно было, конечно, сдать билет. Потерять уйму денег и оставить Ближний Восток за скобками. Но он был интересен мне, даже в своей экстремальной ипостаси. Да и существовал ли он, Восток, без такого шумливого обрамления – без ора, пальбы, ругани и суеты?
— О кей, четыре мидии за одну лиру, — сказал пацан. Этот парень достиг невиданных высот в экономике. Он торговался сам с собой. Сам себя убеждал и уговаривал. Сам себе делал скидку. Но, в итоге, он вышел победителем:
— Давай сюда свои четыре штуки, — сказал я.
Радостный титан торговли затрясся всем своим блюдом, и выбрал с него четыре больших раковины. Из кармана он вытащил ножик и единым продолжительным движением их вскрыл. Окрестил моллюсков лимонным соком и поменял их на мою монетку в одну турецкую лиру, крупную, с рельефным профилем отца турецкой нации Кемаля Ататюрка. Затем он взял блюдо на руки, и, блестя на солнце раковинами, побрёл вдоль берега – множить богатство, крепить свой моллюсковый бизнес, оттачивать искусство головоногой торговли.
Я же посидел ещё немного у моря, слопал мидий, и отправился на вокзал – покупать билет на Ближний Восток.
icon-star
В Турции любой железнодорожный вокзал имеет собственное название. Этим он словно отгораживается от окружающего города. Он – сам себе город.
Турецкие поезда не ездят в Стамбул, например. Ни на какой дорожной схеме Стамбула вы не найдёте. Этот город, один из крупнейших в мире, турецким поездам не знаком. Вместо него на карте будет название «станция Хайдарпаша».
Также и Измир, в котором я находился, был городом-призраком. На железнодорожной схеме он отсутствовал, а вместо него числились сразу две станции – Басмане и Алсанчак. Они существовали в любопытном симбиозе – касса была на первом, а поезда отправлялись со второго.
Пройти от Басмане до Алсанчака можно за час. Дорога эта напоминает путь муравья по гармошке, по бесконечным горам, холмам и холмикам. Необъяснима любовь турок селиться на склонах. Любой их город скачет вверх-вниз, словно просёлочная дорога в Тюхтете. В стране полно широких, ровных долин, но турки ими пренебрегают. Долины вольно заросли травой, и живут там разве что полевые сурки. Вдоль окна поезда эти равнины текут нескончаемо. Зато едва виден малейший склон – тут же на нём, тесноте и вертикальном хаосе, лепится деревушка. Так вертикален Измир, и Стамбул, и Трабзон, и вообще любой город Турции.
Сам вокзал Алсанчак есть большой ангар. Ну, или крытая площадь, если вам больше нравится. По этой площади проложены четыре рельсовых колеи. На одной из которых вечно стоит некий сверхдревний паровоз. Рядом со входом располагается другая реликвия. Это вагон, на котором ездил отец турецкой нации Кемаль Ататюрк до того, как переселиться на поверхность местной валюты.
У каждого маршрута на Алсанчаке есть собственный, именной путь. Видимо, эта какая-то вечная традиция и переменам тут не место. Например, возле первого пути написано «Место прибытия Карсского экспресса». Всем сразу ясно, что, где бы ни находился Карсский экспресс, это место застолблено за ним, и никакая доморощенная электричка не смеет заехать сюда даже краешком своего провинциального локомотива.
Мне-то как раз и нужно было на Карсский экспресс. И когда я прибыл на вокзал, он уже исполнительно обретался в своём законном гнёздышке.
Внутри этот экспресс выглядел как наша электричка повышенной комфортности — то есть с мягкими сидениями. Есть вагоны и со спальными местами, но они очень дорогие и не пользуются популярностью. На весь экспресс их всего два.
Покупая билет, я думал — так как поезд идёт всю ночь, то люди в нём должны каким-то образом спать. Например, в турецких автобусах спинки у сидений откидываются почти до горизонтали, На таких сидениях вполне комфортно ехать в ночной рейс, и спокойно можно уснуть.
Вокруг ЗАО «Красный яр — ШИНА» — обанкротившегося правопреемника красноярского шинного завода — разгорается скандал. За право назначить на предприятие своего конкурсного управляющего сцепились два кредитора — один из Москвы, другой с Сейшельских островов.
Оба претендента, по уверению сторон, располагают векселями за подписью экс-директора предприятия Олега Деева с долговыми обязательствами на сумму более 1,4 млрд руб. В отношении самого директора возбуждено уголовное дело.
На предприятии считают, что имеют дело с попыткой рейдерского захвата и спланированной медиа-кампанией против завода: по версии руководства, за одним из кредиторов стоят конкуренты с Алтая, желающие получить доступ к оборудованию красноярского предприятия.
ДЕЛА.ru связались с обеими сторонами конфликта и попытались разобраться в ситуации.
По словам экс-руководителя предприятия Олега Деева, в апреле–мае текущего года в ряде СМИ появились заказные статьи, очерняющие события на территории красноярского шинного завода и вокруг предприятия ЗАО «Красный яр — ШИНА», которое сейчас находится в стадии конкурсного производства по банкротству.
Олег Деев: против завода идет спланированная кампания
По мнению Деева, негативный фон вокруг предприятия нагнетается намеренно — по заказу московского ООО «Контакт», которое является правопреемником «Московского шинного завода — М» (МШЗ), одного из кредиторов предприятия.
Сейчас в Арбитражном суде «Контакт» пытается добиться преимущественного права среди других кредиторов (всего, по оценке Деева, в реестре порядка 30–40 юрлиц). В качестве аргумента москвичи предъявляют векселя за подписью Деева на 690 млн руб.
В споре за преимущественные права «Контакту» противостоит компания SUNFLOWER ADVENTURES LTD (Сейшельские острова), также предъявляющая долговые обязательства — уже на 730 млн.
По словам Деева, история появления векселей уходит в середину нулевых.
«В 2005 г. красноярский шинный вошел в группу компаний АМТЕЛ. Холдингу принадлежало несколько заводов, в том числе предприятие в Голландии. В 2006 г. руководство АМТЕЛа решило через голландский завод выйти на IPO и для создания хорошей кредитной истории списало долги на ЗАО «Красный яр — ШИНА», — рассказывает Деев.
Тогда и появились векселя на 690 млн руб., выписанные АМТЕЛу.
В том же 2006-м Красноярский шинный вышел из холдинга и вплоть до кризиса 2008 г. работал, по мнению бывшего генерального директора, вполне успешно. Перед дефолтом месячный фонд заработной платы составлял 15 млн руб. в месяц, предприятие платило в бюджет ежемесячно 14 млн руб. налогов.
Однако кризис 2008 г. подкосил производство.
«Тогда дебиторы — наши должники — перестали с нами рассчитываться, заморозились вообще все платежи. Из-за этого на начало 2009 г. перед нами была задолженность порядка 70 млн руб., а наш долг по заработной плате, который возник за второе полугодие 2008 г., составил порядка 35 млн руб.», — рассказывает Деев.
Производство на шинном подкосил кризис
В такой ситуации, по его словам, «все силы были брошены на то, чтобы решить вопрос с зарплатами».
«С дебиторами мы разбирались через суды и добились, что из этих 70 млн руб. свыше 50 нам вернули. Все пошло на оплату долгов по зарплате и налогов», — сказал Деев.
По словам совладельца компании ЗАО «Красный яр — ШИНА» Игоря Шамко, Деев под давлением надзорных органов, требовавших немедленно погасить долг по зарплате, продал ряд объектов недвижимости и часть оборудования предприятия.
Вырученные средства пошли на выплату зарплаты.
«Но, учитывая ситуацию, у ЗАО «Красный яр — ШИНА» создалась задолженность перед налоговыми органами — 6 млн руб. Для предприятия, которое в 2007 г. имело миллиардный оборот за год, 6 млн руб. — это капля в море. Но налоговики подали в суд и инициировали процедуру банкротства», — продолжает рассказ Деев.
Предприятие оказалось на первом этапе банкротства — под внешним наблюдением.
Тем временем вексельные права холдинга АМТЕЛ перешли к ЗАО «Московский шинный завод — М», которое не замедлило ими воспользоваться.
«Уже в процессе наблюдения — все полтора года — москвичи пытались оказывать давление на суд и правоохранительные органы путем написания заявлений, требований ускорить процедуру и перейти ко второму этапу банкротства, который позволил бы им назначить своего конкурсного управляющего», — рассказывает Деев.
Собственников завода обвиняют в выводе средств за рубеж
Через некоторое время ЗАО «Московский шинный завод — М» переуступило свои права требования по векселям ЗАО «Контакт».
Серия новостных сюжетов. Рассказы детей, внуков, правнуков фронтовиков о семейной реликвии, долгие годы хранящейся в семейном архиве. Воспоминания ветеранов, обзор материалов и писем телезрителей, не вошедших в новостные выпуски.
Владельцы красноярского ТВК скандалят за право управлять телеканалом и другими медиа-активами. Борьба между акционерами ведется уже на двух фронтах — в суде и интернете.
Основной конфликт в этой истории развернулся между семьей Клюкиных и гендиректором телеканала Вадимом Востровым.
Обе стороны формально владеют акциями ОАО «ТВК — 6 канал» в равной степени через ООО «Акции», одинаковыми долями которого распоряжаются Наталья Клюкина, супруга экс-депутата Госдумы Александра Клюкина, Вадим Востров и депутат Заксобрания края Марина Добровольская.
У ООО «Акции» находится в управлении 64,29% акций ТВК, а остальные 34,71% принадлежат ООО «Фор Медиа» (аффилировано с холдингом «Базовый элемент» Олега Дерипаски).
Первым спор в публичное пространство вынес Александр Клюкин
Скандалить публично из-за дележки активов первыми решили Клюкины. От имени Натальи Клюкиной в интернете появилось открытое письмо о том, как Востров якобы пытается отстранить ее от управления бизнесом.
По версии Клюкиной, гендиректор ТВК ранее получил от нее карт-бланш на принятие решений и затем, «пользуясь доверенностью», «производил манипуляции с долями в компании, размывал активы, менял уставы, фальсифицировал протоколы собраний учредителей и т.д.».
Подозрения Клюкиной вызвали и отчеты о деятельности ОАО «ТВК — 6 канал».
Выручка компании выросла, превысив в 2011 г. 36 млн руб., но ТВК продолжает работать в убыток, который в 2010 г. составил 300 тыс. руб., а в прошлом — уже 1,2 млн руб.
Наряду с этим, как утверждает Клюкина, за последнее время вокруг телекомпании были созданы различные ООО, которые «учреждались и управляются родственниками Вадима Вострова или приближенными к нему лицами».
«Я подозреваю, что прибыли потому и нет, что через эти компании продается реклама и вся прибыль выводится из телекомпании «ТВК — 6 канал», — пишет Клюкина.
Она отмечает, что ей не дали ознакомиться с финансово-хозяйственной документацией фирм, которыми участники спора владеют совместно, и поэтому пошла в суд.
«Все наши требования сводились к двум пунктам: вернуть старую редакцию устава, которая была изменена абсолютно незаконно, и восстановить паритет долей. Каждый раз мы натыкались на категорический отказ Вадима Вострова», — добавляет автор письма.
Сейчас в красноярском арбитраже рассматривается 12 исков Клюкиной.
Первые ее заявления, поданные в сентябре, касались покупки Востровым у Александра Бровкина доли в ООО «ТВК-6», которая занимается вещанием ДТВ. После этой сделки паритет долей Клюкиной и гендиректора ТВК был нарушен в сторону последнего. Востров стал основным учредителем компании, а у Клюкиной осталось 48,3% доли.
ДЕЛА.ru еще в разгар разбирательств в суде по этому иску обращались за комментариями к Вострову, но он тогда говорил, что конфликт из-за ДТВ удалось разрешить.
Однако в октябре иски от Клюкиной стали поступать в суд едва ли не один за другим: ее претензии были направлены непосредственно Вострову, а также к их совместным фирмам.
В частности, жена экс-депутата потребовала исключить Вострова из числа учредителей ООО «Акции», а значит, и акционеров ТВК.
Кроме того, заявления касались взыскания с ООО «ТВК-6» 500 тыс. руб. и отмены увеличения уставного капитала фирмы, а также ознакомления с документацией ООО «Алведи» и ООО «Новый формат».
Клюкина заявляет, что после подачи исковых заявлений «в ее адрес со стороны руководства ТВК посыпались угрозы».
«Выяснилось, что дивиденды, которые я получала на банковский счет, проводились юристами и финансистами ТВК как долговые займы», — пояснила она.
ООО «ТВК-6», видимо, в отместку уже предъявило иск Клюкиной на сумму 2,3 млн руб.
Вадим Востров ответил на письмо тем же способом
После появления письма Клюкиной в интернете Востров воздерживался от комментариев. ДЕЛА.ru он тогда коротко сообщил, что подобные споры должны решаться в суде.
Однако через неделю все-таки разразился ответом в том же стиле и месте — социальной сети Facebook.
Первым делом гендиректор ТВК написал, что о делах с Натальей Клюкиной «никогда не разговаривал», так что, «понятно, письмо написал бывший депутат Госдумы от фракции «Единая Россия» Александр Клюкин» и «поставил под письмом подпись своей жены».
«Наверное, потому, что последние 10 лет никакого формального отношения к ТВК он не имел: будучи депутатом Госдумы и не имея права заниматься предпринимательством, вновь создаваемый бизнес Клюкин записывал на жену», — предположил Востров.
Гендиректор ТВК отметил, что рассорился с Клюкиным в апреле этого года, после чего бывшему депутату был предложен выкуп медиа-активов, «оформленных на его жену».
«Все эти варианты были отклонены со словами, что цена должна быть гораздо выше», — уточнил Востров.
На все обвинения в захвате бизнеса он ответил коротко, назвав их просто клеветой.
При этом он подчеркивает, что в телекомпании «Клюкина в этом конфликте никто не поддерживает».
Один из учредителей ООО «Акции», депутат ЗС края Марина Добровольская, которой, кстати, также был предъявлен иск от Клюкиной, сказала ДЕЛА.ru, что ей «меньше всего хочется вмешиваться в конфликт» и что она выступает «за здравый смысл» в решении спора.
Помимо препирательств собственно по бизнесу авторы писем не преминули перейти на личности и, к примеру, припомнить друг другу участие в политических играх.
Вострову указали на то, что наряду с войной против жуликов и воров «странно покрывать нечистоплотность и злоупотребления внутри руководящих органов канала», а гендиректор ТВК ответил историей взаимоотношений Клюкина и депутата Заксобрания Анатолия Быкова.
Узнать мнение Натальи Клюкиной по поводу откровений Вострова оказалось невозможно. На звонок ДЕЛА.ru она отреагировала по меньшей мере странно: в ответ на, казалось бы, рядовую просьбу пояснить, чем занимаются ООО «Алведи» и ООО «Новый формат», к которым предъявлены иски, супруга депутата вдруг начала расспрашивать, не проверяет ли ее корреспондент. А потом и вовсе, занервничав, со словами: «Выясняете? Вот и выясняйте! До свидания!» бросила трубку.
icon-quote-right Руководство телекомпании ТВК (Красноярск) узурпировало власть, отстранив законных совладельцев от управления бизнесом и от участия в прибыли. Незаконный передел собственности вокруг телеканала координируется генеральным директором ТВК – Вадимом Востровым. Как выяснилось, захват финансовых потоков и активов готовился Востровым несколько лет.
Вадим Востров много лет являлся доверенным человеком нашей семьи и менеджером, фактически управляющим принадлежащими мне медиактивами. 19 лет назад он был принят Александром Клюкиным на работу корреспондентом новостей ТВК. Им же был назначен руководителем новостей, а в 1998 тот же Клюкин настоял перед акционерами на кандидатуре Вострова на должность генерального директора ТВК.
