Центр национальной славы совместно с Фондом Андрея Первозванного в рамках Всероссийской программы «Святость материнства» при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям проводят конкурс «Семья и будущее России-2015».
Среди целей конкурса — формирование информационного пространства, благоприятного для продвижения семейных традиционных ценностей, позиционирование и продвижение социальных проектов, нацеленных на поддержку семейных традиционных ценностей.
К участию в Конкурсе принимаются заявки отдельных журналистов или творческих коллективов зарегистрированных СМИ, отвечающие следующим требованиям:
— в заявке должно быть не менее 10 работ на семейную тематику;
— работы должны быть размещены в СМИ в период с 01 июля 2014 года до 01 июля 2015 года и сопровождаться подтверждением размещения;
В ноябре 2015 года в Москве состоится ежегодная Конференция Ассоциации журналистов, освещающих семейную тематику (АЖСТ). На Конференцию будут приглашены финалисты Конкурса и состоится их награждение.
Подробности смотрите на [fa_icon figure=’icon-mail-forward’] сайте конкурса.
Союз журналистов России приглашает принять участие во Втором Всероссийском фестивале — конкурсе «Поют журналисты России», который пройдет в Москве с 19 по 20 октября 2015 г. в Центральном Доме журналиста (Никитский бульвар, 8а).
Цель конкурса: активизация и поддержка творческой деятельности журналистов в их самореализации.
Конкурс предусматривает номинации:
— авторская песня,
— исполнительское искусство журналиста,
— песни о журналистах.
Авторов-исполнителей будет оценивать профессиональное жюри, состоящее из композиторов, поэтов, журналистов, общественных деятелей. Победителям конкурса вручат специальные призы и дипломы лауреатов.
Приглашаем принять участие в конкурсе и предоставить в оргкомитет: заявку на участие, не более двух песен в формате MP3, краткую биографию участника, фото участника в электронном виде в формате JPEG для включения в каталог фестиваля.
Срок подачи произведений на конкурс не позднее 15 августа 2015 года.
Дополнительная информация о фестивале — конкурсе, положение и заявка на [fa_icon figure=’icon-mail-forward’] сайте Центрального Дома журналиста.
На Донбассе 23 апреля 2015 года начнет действовать «Союз журналистов Донецкой народной республики».
Об этом сообщает исполняющий обязанности начальника отдела по связям с общественностью МИД ДНР М.В. Коледа.
«Это событие является очень знаковым в жизни ДНР. За свою историю существования мы не раз сталкивались с таким понятием, как информационная блокада… Создание «Союза журналистов ДНР станет нашим первым шагом в борьбе за свободу слова и права наших граждан», — говорится в обращении МИД ДНР.
Поприветствовать вновь создающийся Союз, и поддержать коллег можно через [fa_icon figure=’icon-envelope-alt’]: info@mid-dnr.su
Лет тридцать назад из Ленинграда моему отцу прислали фотографию. На огромном камне-валуне белой краской было написано «Комисаренко жми, Павел!».
Эта надпись появилась в январе 1944 года, когда советские войска перешли в наступление и сняли блокаду города на Неве.
— Наша 28 Ленинградская миномётная бригада тогда продвинулась вперёд, а нам шоферам, приказали перекрасить машины в белый цвет, вспоминал отец. – Мой дружок Павел Резвов и сделал эту надпись на камне.
Хороший был парень Павел Резвов. Жаль, что погиб незадолго до окончания войны…
Солдатская судьба распорядилась так, что Николай Иванович Комисаренко стал участником обороны Ленинграда, перенёс блокаду, а день Победы встретил в Силезии. В Красную Армию он призывался в 1939 году из села Парная Саралинского, ныне Шарыповского района. В клубе в Тёплой Речке, что находится сейчас в поселке Орджонекидзевский, на прощание будущим бойцам играл на баяне знаменитый слепой баянист Маланин. В армии красноармеец Комисаренко стал водителем. Войну встретил в Иркутске.
— В день объявления войны, вспоминал Николай Иванович, — наш полк построили. Выступал комиссар, сказал, что война будет тяжёлой, не обойдётся без жертв. Предложил всем бойцам, семьи которых были неподалёку от Иркутска, сообщить домой, чтобы родственники приехали попрощаться перед отправкой на фронт.
А с 22 июля 1941 года для красноармейца Комиссаренко началась фронтовая жизнь. Попал он водителем в Ленинградскую миномётную бригаду. Возил боеприпасы на передовую, грузы через Ладожское озеро по знаменитой теперь Дороге жизни. Как и все блокадники, перенёс голод и холод, а длилась блокада Ленинграда 900 дней.
— Выручало фронтовое братство, жили ведь одной семьёй, — рассказывал Николай Иванович. – Бывало, в посёлке Кабона загрузишься, а перед выездом на лёд через Ладожское озеро командир роты вытащит сухарик из сумки противогазной, сунет в руку и говорит: «Давай езжай, только сухарь не грызи, а соси, как конфетку». Или был такой случай. У моего сослуживца семья жила в Ленинграде, а домой с передовой он попасть не мог. Вот собрал он посылочку и попросил меня завезти эту посылочку жене и детям. Приехал я в город, нашёл улицу, нужный дом. Захожу в квартиру, она не заперта была, гляжу – лежат женщина, мальчик и девочка, все закутанные в одежду, замёрзшие и голодные. Сбегал я за топором, в машине у меня был, забрался на чердак дома, дров нарубил. Растопил печку-буржуйку, приготовил еду. Вдруг мальчик заговорил: «Дяденька, сначала маме дайте покушать, если она умрёт, то и мы умрём». До сих пор перед глазами стоит этот мальчик. Когда вернулся в часть, сослуживец не поверил сначала, что я передал посылку его семье, поверил лишь после того, как я рассказал, где стоит мебель, как выглядит квартира.
Любимой книгой Николая Ивановича был роман писателя Николая Чуковского «Балтийское небо». Считал он, что там правдиво отображена жизнь блокадного Ленинграда…
Запомнилось ему и начало снятия блокады Ленинграда.
— Отправили меня с помпотехом в тылы дивизии на Васильевский остров, вспоминал он. – При въезде в город, началась канонада, да такая, что стёкла в окнах, даже оклеенные полосками бумаги, вылетали. Когда возвращались обратно, женщины вооруженные ломами, кирками и лопатами, уже убирали противотанковые ежи, а наши солдаты вели колонну пленных немцев… Приехали на место, а наша часть уже на несколько километров продвинулась на запад.
А впереди были бои за Нарву, форсирование реки Нарев, за которое получил орден Красной Звезды. Внуки Николая Ивановича нашли на сайте «Подвиг народа» документы о награждении его этим орденом. В них сказано, что «в боях при прорыве обороны немцев на Наревском плацдарме, будучи шофером на автомашине ЗИС-5, тов. Комисаренко в условиях сильного артиллерийского и минометного огня противника обеспечил подвоз лесоматериалов для постройки КНП командиру бригады. 9.1.45 г., подвозя лесоматериалы на КНП, был обстрелян противником из минометов и пулеметов и, несмотря на опасность для его жизни, не бросил свою автомашину тогда, когда автомашина была подбита»…
Он одним из первых водителей переправился с машиной на Наревский плацдарм. Далее было участие в штурме Кенигсберга, боях за освобождение Польши, бои в Германии, встреча с союзниками. Но самые яркие воспоминания остались о городе на Неве. Наиболее почитаемой наградой у отца была медаль «За оборону Ленинграда». 27 января – День воинской славы России – день снятия блокады Ленинграда. Это день всегда отмечался в нашей семье. Отметили его и ныне, в год 70-летия Победы. А в юбилейный День Победы правнук пронесет в составе «Бессмертного полка» портрет деда, его орден Красной Звезды, на одном из лучей которого осколком сбита красная эмаль…
Так случилось, что я рос среди шоферов. Отец был водителем, и я в гаражах слушал рассказы о войне (в большинстве своем водители были фронтовиками), впитывал их в себя. Это и пригодилось в жизни, работе. В Шарыповской редакции газеты «Серп и молот», помню, публиковалась серия материалов о фронтовиках к 30-летию Победы. О старых солдатах писали Валерий Коротченко, Александр Бояркин, Анатолий Бояров, Владимир Жариков, Любовь Пичковская, Людмила Крамаренко. Шли встречи с ветеранами, «круглые столы». И вот уже на протяжении сорока лет сам пишу и рассказываю об участниках войны, помогаю в поисковой работе местным краеведам. И радуюсь, видя, что трепетное отношение к воинам-победителям, труженикам тыла, к их памяти продолжается в правнуках.
Сам же, припоминаю рассказы отца о войне, блокаде Ленинграда, фронтовых товарищах. Ведь он, за неделю до кончины, называл адреса однополчан. Помнил из фамилии, имена. Просил объяснить, что такое дедовщина в армии:
— Семь лет прослужил, а про дедовщину не слышал.
Рассказывал, как во время войны написал матери письмо и приложил к нему официальные документы о снятии налогов, так как служит в Действующей Армии. Мать его, баба Феня, женщина неграмотная, увидев казенную бумагу с фиолетовой печатью, приняла ее за похоронку, зарыдала, а маленький внук ее, мой двоюродный брат, успокаивал ее: «Не плач, баба Феня, дядя Коля живой!». Хорощо, сосед проходил мимо. Зачитал он бабушке официальную бумагу, успокоил ее.
Отец не ел сливочное масло. Во время блокады однажды съел кусочек мыла, приняв его за масло. Рассказывал, как во время боя при взятии одного из небольших немецких городов, его спас орден Красной Звезды. Осколок ударился в орден, отколол кусочек эмали на одном из лучей, рикошетом ушел в сторону. А вот другие осколки попали в правую руку. Один вышел в 1946 году, а один так и перекатывался под кожей.
В Ленинграде отец побывал только через 25 лет после окончания войны. Посетил Пискаревское кладбище, Эрмитаж, место, где стояла его часть во время блокады, съездил на Пулковские высоты, где во время артобстрела была разбита его машина. Ленинград, война прошли через всю его жизнь. Как, наверное, и через нашу, его детей и внуков.
Ночью поезд остановился в Сальске. Я вышла на перрон. Был конец декабря. Моросил дождь. Сыро, зябко. И такая тоска стиснула сердце. Где-то здесь, в Сальских степях, погиб в ноябре 1942-го мой отец.
Он был техником на аэродроме и писал маме: «Ты обо мне не расстраивайся. Наше дело – копать да грузить, да поддерживать связь с землей. Если нам придется участвовать в боях, то только летчикам».
Участвовать в боях пришлось всем. Там был такой «кипящий котел», такая «мясорубка», наступали-отступали, занимали- сдавали, бились за каждый камешек, за каждую травинку, что теперь и косточек родных не найдешь, не то что могилу.
В Козьмодемьянске в нашей комнате стояла тумбочка, набитая фронтовыми треугольниками. Когда мама переезжала ко мне в Красноярский край, она сожгла письма. И только одно от 29 июля 1941 года привезла мне. В нем много слов обо мне…
«Люся, я рад, что у нас такая хорошенькая дочурка растет… Ты почаще целуй ее за меня».
Вот за него меня и целовали. А ему — не пришлось. И покачать, подержать меня на руках — тоже. Папа ждал очень, когда родится дитя, но волновался «хватит ли на двоих-то любви».
Он служил в армии, когда я родилась, а потом началась война. Мама хотела тут же ехать к нему, но воспротивился дедушка: «Ты хочешь ребенка сиротой оставить? Там уже бомбят». Ограничились фотографией: мама держит на руках трехмесячную дочку. Видно, это письмо и было ответом. А мама – молодая, красивая, ей нет еще и девятнадцати. В двадцать лет она стала вдовой. Отец остался навсегда двадцатилетним.
У меня есть несколько его фотографий. Вот он после выпускного бала. А здесь – со значком ГТО. Тогда все парни имели этот значок. Они были спортсменами, сильными, ловкими, видно, чувствовали, что им предстоит, и готовились к этому.
Отец переплывал Волгу, отлично бегал на лыжах и ездил на велосипеде, участвовал в соревнованиях. Когда я училась в школе, в той же, где и мама с папой, оказалось: старый учитель физкультуры помнит моего отца. Посмотрев на меня несколько уроков, он заметил с разочарованием: «И это – дочка Геннадия Ерышева?». Я же была совершенно неуклюжа и неспортивна.
И есть еще одна фотография, из армии: шлем со звездой, военная форма красноармейца, похудевший. Журналистка Людмила Андреевна Винская подарила нам портрет, сделанный ею с той фотографии, она ее увеличила и отреставрировала… Бесценный дар.
История его такова: в 2007 году вышла моя книга «Добрая фея», там есть раздел стихов, посвященный отцу. Потом была презентация, на которой Л.А. Винская сказала: «Гена Ерышев, который погиб, так и не увидев свою дочку, объединил сегодня всех нас. Он напомнил нам обо всех, кого не дождались дома. Это огромная память. И пока она живет в нас, мы можем считать себя людьми, достойными подвига тех солдат, которые так и остались молодыми».
Поставлю пред собой портрет,
За пианино сяду.
Отвечу папиному взгляду,
Как делаю уж много лет.
Это поминальный концерт 9 мая. С мамой, пока она была жива (потом — одна) в этот день шла я в церковь на панихиду, на парад, покупала маме гвоздики. Мы устраивали поминальный обед, зажигали свечу и – начинался самый камерный концерт. Я играла Шопена и Бетховена, Свиридова и военные песни, перемежая их своими стихами. Однажды достала то папино письмо и прочитала вслух. Мама удивилась: «Ты хранишь?». Храню, мама, ответила я…
И сейчас храню.
И все-таки свидание с отцом состоялось. Когда скульптур Вучетич создал свой бессмертный мемориал «Родина-мать зовет» на Мамаевом кургане в Волгограде, я прямо заболела: мне туда надо. Через год отправились с мамой на теплоходе по Волге по маршруту Москва-Астрахань. Уже от Саратова я начала волноваться и ждать. На рассвете появились очертания большого города. Долго-долго тянулись вдоль берега заводы, трубы, склады. Потом мы увидели полуразрушенное здание из кирпича: дыры в стенах, оконные провалы, копоть. Это бывшая мельница, ее сохраняют как память о тех страшных годах. Рядом с ней – жилые дома, потом потянулся бульвар. И на высоком кургане над городом – женщина с поднятым мечом. Устремленная вперед, зовущая в атаку. Наконец, пристали. Экскурсионный автобус повез нас по городу и на Мамаев курган. Наш экскурсовод – молодая девушка – рассказывала так, будто сама пережила все события сталинградских боев. Я не только смотрела и слушала, я все переживала сердцем, впитывая в себя этот воздух.
На Кургане колючая елка
Прикоснулась к щеке иголками,
Будто папа щекой небритой
Прикоснулся к моей щеке…
Я ни за что не хотела уходить, пришлось экскурсоводу договариваться со следующей группой, чтобы меня забрали.
С тех пор лет десять подряд я ездила по Волге. Теплоход приходил в Волгоград рано-рано утром. Я покупала на причале цветы, садилась на трамвай и ехала на свидание с папой.
На Кургане еще никого не было, я успевала подняться снизу до самого верха, а уж потом появлялся караул, туристы, становилось людно. Для себя решила так: Сальские степи недалеко от Сталинграда, сколько таких отцов погибло там; сколько детей, таких же, как я, никогда не видели их. Я буду класть цветы на Кургане, будто на папину могилу. Ну, и что же, что нет его имени среди защитников Сталинграда? А Вечный огонь — он для всех, обо всех память.
Строго, горько стоят в карауле
Неподвижные тополя.
Вечным сном здесь солдаты уснули.
Будь им пухом, родная земля.
Папа погиб 2 ноября 1942 года. На Мамаевом кургане в последний раз я была 2 ноября 1991 года. Навигация заканчивалась. Мы стояли на палубе в теплых куртках. Дул ледяной ветер, рвал из рук цветы, которые мы бросали в Волгу. А теплоход гудел и гудел, прощаясь до будущей весны.
Больше я в Сталинграде не была.
На снимках: Геннадий Ерышев; письмо Г. Ерышева с фронта
В поселке Решоты, Н-Ингашского района проживает чета пенсионеров — Иван Кузьмич и Зинаида Александровна Яковлевы. Все, что выпало в те суровые годы на долю детей войны, с лихвой досталось и им.
Может быть, поэтому свою жизнь посвятили они самому благородному делу — воспитанию молодого поколения. Он работал учителем физической культуры в Тиличетской средней школе, она в этой же школе преподавала биологию и химию. Так уж получилось, что Сибирь стала для них родным домом. Приехав сюда за романтикой с разных концов страны еще в юности, они так и остались в плену этой самой сибирской романтики. Их общий трудовой стаж составляет свыше сотни лет И, хотя их постоянно тянуло в родные края, уйдя на пенсию, они обосновались здесь, в Решотах.
Ах, война, что ты сделала, подлая…
Я родилась на Смоленщине, в селе Танино, — вспоминает Зинаида Александровна. Мне не было и двух лет, когда отец ушел на фронт. Я смутно помню этот момент, как он взял меня на руки, поцеловал, что-то говорил. Больше я его уже никогда не видела. Он погиб под Смоленском. Здесь шли ожесточенные бои. Смоленское направление было стратегическим в планах немцев, так как впереди была Москва. Я хорошо помню, как немцы ворвались в наш дом, а нас выгнали на улицу. И мы- трое детей, мама и бабушка -вынуждены были жить в сарае даже зимой. Немцы порезали всю нашу живность: кур, свинью. Но корову оставили и даже требовали беречь ее, так как каждый день они доили ее, не доверяя даже маме и бабушке. Немцы упивались молоком, а нам доставались лишь капли. В 1943 году маме пришла похоронка: Ваш муж Степанов Александр Михайлович пал смертью храбрых, похоронен на берегу реки Проня -. Мама и бабушка очень стойко перенесли все невзгоды и сберегли нас. Советская Армия освободила нас в сентябре 1943 года. Отступая немцы сожгли все село, в том числе и наш дом. Жить пришлось в холодной землянке. Потом умерла бабушка. Мама осталась одна с тремя детьми. Поскольку своего жилья у нас не было, жить приходилось у добрых людей, которые помогали нам, чем могли. В школу я пошла в лаптях, как и большинство моих сверстников. Позднее за счет школы мне подарили валенки и отрез на платье. Я была безмерно счастлива. До сих пор при слове папа у меня слезы наворачиваются на глаза. Я никогда не произносила это святое для меня слово».
Такое же безрадостное детство выпало и на долю Вани Яковлева. Когда началась война ему было 5 лет. Отец ушел на фронт, мать умерла, дом сожгли немцы. « Жить тоже пришлось у дедушки, в деревне Малашенки Витебской области — рассказывает Иван Кузьмич – «своя семья у деда была пять человек, да нас еще трое. Изба небольшая, спали все на полу. Самое страшное, что вспоминается – это бомбежки, особенно ночные. Я мог распрощаться с жизнью ни один раз» — продолжает Иван Кузьмич – «помню была сильная бомбежка. Мы с дедушкой спрятались в каком-то подвале. Потом выбрались оттуда и едва отбежали несколько десятков метров, как услышали страшный взрыв. От подвала, в котором мы только что прятались, после прямого попадания снаряда ровным счетом ничего не осталось. В другой раз налетели немецкие самолеты и начали поливать деревню из пулеметов. Я и еще несколько жителей бросились бежать, чтобы спрятаться в каком-нибудь укрытии. Когда самолеты улетели, то оказалось, что все. кто бежал рядом со мной были убиты, а я остался жив. Много раз приходилось наблюдать воздушные бои, видеть горящие наши самолеты, хоронить погибших». Уже в восьмилетнем возрасте, в 1944 году Ваня Яковлев работал на победу – на торфяном болоте заготавливал торф для колхоза. Несмотря на холод и голод работал наравне со взрослыми, позднее, как самому надежному, ему доверили должность счетовода-учетчика. И уж самый невероятный случай произошел с ним уже после войны. На полях сражений осталось много неразорвавшихся снарядов, мин, гранат. Мальчишки наловчились выкручивать из них взрыватели, а «железо» сдавали в металлолом. Много трагедий произошло на подобном поприще. И хотя все знали, что это весьма опасное занятие, желающих испытать судьбу было немало. Однажды он нашел за деревней винтовку, покрутил ее с любопытством в руках, да и нажал на спусковой крючок. Винтовка разлетелась на куски, а Ивану оторвало большой палец на левой руке. Эта память детства осталась у него на всю жизнь.
День Победы Зина и Ваня встретили восторженно. Рано повзрослевшим детским разумом они понимали, что как бы трудно им ни было сейчас, самое страшное уже позади. Впереди, хоть и нелегкая, но счастливая жизнь.
«Школьные годы чудесные»
После войны каждый из них шел своей трудной дорогой. Окончив Смоленский педагогический институт Зинаида Александровна получает направление в Н-Ингашский район, в Тиличетскую среднюю школу. Иван Кузьмич после окончания Витебского техникума физкультуры работал в одной из школ Витебской области, потом сродный брат сманил его в Сибирь. И вот судьба забросила его в Н-Ингашский район, в ту же Тиличетскую среднюю школу. Здесь они и встретились. Как водится оба комсомольцы, оба неисправимые общественники. Воспитанные в лучших традициях советской педагогики, они с увлечением окунулись в школьную жизнь, начали «сеять разумное, доброе, вечное». Уроки у Зинаиды Александровны всегда проходили живо, интересно. Это был настоящий творческий процесс. Иван Кузьмич самозабвенно влюбленный в спорт сумел привить эту любовь и своим ученикам. Свыше двадцати его учеников связали свою жизнь со спортом – стали тренерами, учителями физкультуры. Среди них Надежда Карачевцева — многие годы была членом сборной команды Красноярского края по лыжным гонкам, являлась одной из сильнейших лыжниц Сибири и Дальнего Востока, Валерий Стольников, Заслуженный тренер России по биатлону, воспитавший чемпионов мира, серебряных призеров Олимпийских игр Павла Ростовцева и Ольгу Ромасько.
«Возьмемся за руки, друзья»
Они встречаются ежегодно – выпускники Тиличетской средней школы разных поколений. Выпускников этой школы сегодня можно встретить не только в районах и городах нашего края, но и в других регионах страны. Среди них инженеры, юристы, моряки, врачи, летчики, офицеры Вооруженных Сил, и ,конечно же, учителя. И не случайно, что в центре внимания на этом вечере учителя школы, давшие путевку в жизнь сотням своих учеников. Теплые слова благодарности звучат в адрес многих учителей, в том числе и в адрес З.А. и И.К.Яковлевых, которые посвятили свою жизнь школе, вложили в каждого из своих учеников частицу своей души. А признание учеников- это высшая награда для учителя, хотя и других наград у Ивана Кузьмича и Зинаиды Александровны немало, причем разных уровней: районного, краевого, республиканского.. Они вырастили двоих сыновей. Олег и Дмитрий- офицеры Вооруженных Сил России, оба выпускники этой школы, оба закончили военные вузы и проходят службу далеко от родительского дома.. Подрастает молодое поколение — четверо внуков. На днях Иван Кузьмич позвонил и с некоторой грустью сообщил, что они с Зинаидой Александровной покидают Решоты и переезжают в Уфу к младшему сыну. Он категорически настоял на этом
6 мая, накануне дня Победы Иван Кузьмич празднует свое 77-летие со дня рождения. Он как всегда бодр, подтянут. Хочется вдогонку пожелать ему и его семье счастья, оптимизма и всяческого благополучия.
Благотворительная акция международного фестиваля фильмов о правах человека «Сталкер» пройдет в Красноярске с 25 по 29 апреля 2015 года.
Организатором кинофестиваля выступил Союз журналистов России при поддержке Гильдии кинорежиссеров России. 9 апреля 2015 года в издательском доме «Комсомольская правда» состоится пресс-конференция с участием секретаря Союза журналистов России Игоря Степанова, который расскажет о благотворительной акции. Начало пресс-конференции в 14 часов.
В красноярском Доме кино будет показана программа фильмов, состоятся творческие встречи с их создателями, пройдут обсуждения фильмов со зрителями. На все фестивальные показы и творческие встречи вход свободный.
Память о наших любимых и дорогих сердцу людях, которые были с нами и уже никогда не будут рядом, одновременно и будоражит, и заставляет задуматься о многом.
Почему 9 мая для меня особый день?! Конечно, значимость события невозможно переоценить. Эту победу ждали, к ней шли долгих четыре года и каждую семью эта война затронула, опалила. Подвиг нашего народа очень точно отражен во многих литературных произведениях, в их экранизации , в стихах и песнях. «… у незнакомого поселка, на безымянной высоте» или «… а нынче нам нужна одна победа, одна на всех мы за ценой не постоим». Разве можно слушать их равнодушно, без слёз?! Это слезы радости и какого-то покаяния. Слезы от того, что изменить историю невозможно, но совершенно точно этим событием мы горды и объединены. Это нам близко и понятно. Особенно тем, у кого родители, дедушки или бабушки участвовали в боевых сражениях. Вот и у моей семьи есть история, которую мы вспоминаем обязательно в День Победы.
Случай, подаривший жизнь
Эта история произошла с моим дедушкой — Григорием Степановичем Матвеевым, прекрасным, жизнерадостным человеком. В возрасте 20ти лет он был призван на фронт. И так случилось, что попал сразу в эпицентр сражений под городом Тихвином на Ленинградском фронте.
Старинный русский город Тихвин стал важным перекрестком войны. Здесь развернулось сражение, которое сыграло заметную роль в жизни и борьбе осажденного Ленинграда и оказало влияние на состав и группировку сил противника в решающей битве за Москву. С падением Тихвина (8 ноября 1941 года) была перерезана последняя железная дорога, по которой к Ладожскому озеру подвозили грузы для осажденного Ленинграда. Мой дед принял участие в двух ожесточенных боях, второй из которых мог стать для него трагическим. С криками «За Родину!» вместе со своими боевыми товарищами — пехотинцами он ринулся в атаку и в этот момент его настигла пуля. Она разорвалась прямо в легком и вышла насквозь, оставив в теле множество маленьких осколков. Удар был настолько сильный, что дедушка, потеряв сознание ,упал на поле сражения без сил. После боя тела погибших собрали и отвезли в полевой морг. В числе привезенных солдат был рядовой Григорий Матвеев. Тела погибших уже готовили для транспортировки к братской могиле. Но кто-то из медицинских работников услышал стоны, которые раздавались из той самой зоны, где лежали мертвые бойцы. Дедушка очнулся и произнес что-то невнятное. Надо отдать должное военным медикам — работали они оперативно. Буквально, через несколько часов раненого доставили в ближайший госпиталь, в котором, по счастливой случайности, оперировал профессор Александр Александрович Вишневский. Долгие годы он был главным хирургом Министерства обороны СССР уже и в послевоенные годы. А тогда, в начале войны, был главным хирургом Волховского и Карельского фронтов. Уже в военное время он разрабатывал проблемы обезболивания в хирургии сердца и лёгких. Знаменитый врач вернул жизнь многим солдатам. Вот и моему дедушке Александр Александрович сделал уникальную операцию. Пришлось полностью удалить одно легкое и часть ребер. Долгой была и реабилитация после операции. Но желание жить, бесконечный оптимизм, добрая душа и веселый нрав вместе с мастерством хирурга позволили прожить моему дедушке ещё 35 лет. Жениться, родить детей, понянчить внуков.
Счастливая встреча
Кстати, и история знакомства с моей бабушкой тоже интересна и поучительна. Поскольку такое тяжелое ранение не позволило дедушке вернуться на фронт, он работал во внутренних войсках. К концу войны он озадачился выбором подруги жизни. И лучшим местом для поиска невесты посчитал родные мета. А родился дедушка в небольшой деревне Покровское под Тулой. Двоюродная сестра Ольга рассказала ему о своей подруге Маше Лёвиной. О том, что семья у неё большая — семеро детей. Отец и старшие братья погибли на фронте, погиб и жених Марии Константин, смерть которого она переживала очень тяжело. Ольга рассказала о своей подруге так, что девушка не только хороша собой, но и работящая и моему дедушке очень захотелось познакомиться. Встреча состоялась, Григорий и Мария понравились друг другу. А поскольку времени было в обрез, деду нужно было возвращаться в расположение части, уже на третий день они поженились и уехали жить на Урал в Свердловскую область. Бабушка мне рассказывала потом ,как побаивалась она своего новоиспеченного мужа. Она мне рассказывала очень интересную историю про сон.
Девушки на «Святки» в деревнях любят гадать, и нужно было сложить колодец из спичек и поставить его у изголовья кровати. По поверью, во сне, к колодцу должен был прийти суженый, т.е. жених. Возможно, гадая таким образом, бабушка надеялась увидеть во сне Константина, не пришедшего с войны. Однако во сне она увидела черноволосого статного военного, которого она никогда наяву не видела. И когда она впервые увидела моего дедушку — она сразу поняла, что это он. Прожили родители моей мамы более 30ти лет душа в душу. Вот так, будучи знакомыми всего три дня, на протяжении всей, отмеренной им совместной жизни, сумели сохранить очень теплые, честные и трогательные отношения.
Внуки
Мне уже 40. Дедушки нет рядом больше 30лет, около 20 лет нет рядом и бабушки. Но всегда я отчетливо помню дни, проведенные с ними рядом. Походы в лес по грибы и ягоды. Дни рождения. Новогодние праздники. Каникулы, которые проходили в их добром и очень уютном доме. Я никогда не слышала от них жалоб, не видела уныния и лени. Наоборот, труд приносил им радость, хотя здоровье ,конечно, было подорвано ещё в молодые годы — годы войны. Они жили заботами о детях и внуках. Они ценили каждую минуту мира. Они знали цену этой жизни. И это, пожалуй, самый главный урок, который ещё только постигаешь, но уже передаешь эти знания своим детям. Чтобы и они знали и помнили!
Читать далее
В руках этого эстонского паренька из глухой сибирской деревни была судьба всего мира.
В полёт над вражеским логовом…
Зимой 1942 года, после того, как фашист был отброшен от стен Москвы, на фронтах наступило относительное затишье. Это было первое серьёзное поражение Гитлера, однако, все понимали – нанесенная рана далеко не смертельна, и, рассвирепевший противник, зализав её, набросится вновь. Наша страна тоже истекала кровью, и судьба СССР висела на волоске. Сталин понимал, что переговоры с Англией и США необходимо форсировать… Но встретиться руководителям государств, ведущим борьбу с фашисткой Германией, было не просто – в условиях, когда планета охвачена войной, любое длительное путешествие смертельно опасно…
Вот в такой обстановке началась подготовка к самому ответственному и секретному авиаперелёту в истории второй мировой войны. На первом этапе ею занимались трое: верховный главнокомандующий Сталин, нарком иностранных дел Молотов и главнокомандующий авиацией дальнего действия, генерал-лейтенант Голованов. Даже будущий «маршал Победы» Жуков, и всесильный нарком внутренних дел Берия, не были посвещены во все подробности. Рассматривали несколько вариантов маршрута: через всю страну, с посадкой на Аляске, через Иран и Африку… Но Голованов предложил самый короткий и дерзкий путь: пролететь над охваченной войной Европой, и в том числе, над гитлеровской Германией.
— Есть ли в стране лётчик, способный на такое? — усомнился главнокомандующий.
— Имеется, товарищ Сталин – заверил Голованов, – есть один эстонец из Сибири, в котором сочетается храбрость, мастерство и хладнокровие. Имеет за плечами опыт полярных экспедиций, ещё в августе сорок первого наносил авиаудары по Берлину. Это командир воздушного корабля 746-го авиационного полка, майор Пусэп…
Черчиль счёл за честь пожать ему руку
Говорят, садясь в самолёт, Вячеслав Молотов пошутил:
— Меня часто называют вторым человеком в государстве. А теперь, я поступаю в Ваше полное распоряжение, товарищ Пусэп. На время полёта в бомбардировщике, главным, безусловно являетесь, Вы. Так что, пока летим, смело можете считать вторым в государстве человеком, после товарища Сталина, себя, ну а я уж, на время полёта побуду третьим…
И это не было преувеличением. В руках у лётчика Энделя Пусэпа, уроженца эстонского хутора Самовольный, Енисейской губернии, в тот момент, была судьба всей второй мировой войны. В самом прямом смысле.
И сибиряк, в жилах которого текла эстонская кровь, не подкачал – уверенно и хладнокровно пролетел над фронтами, не обращая внимания на вспышки зениток, и лишь нахмурился, когда вражеская пуля угодила в один из четырёх моторов бомбардировщика. Ни один мускул не его лице не дрогнул, и тогда, когда он, сжимая штурвал, уводил повреждённый самолёт от «мессеров» в грозовое облако. Немецкие асы, не решившись на риск, отстали, а экипаж Пусэпа вступил в схватку с другим, не менее опасным врагом – природной стихией.
— Видимость была «нулевая». Нас швыряло во всех направлениях, показания приборов стали до того обманчивы, что на них нельзя было ориентироваться, самолет как пьяный качался то вправо, то влево… — вспоминал штурман бомбардировщика, капитан Романов, — но командир был совершенно невозмутим, что вселяло уверенность и в нас, членов экипажа.
Лишь завидев над Ла-Маншем английские истребители, которые взяли под охрану советскую делегацию, Пусэп вытер пот со лба и облегчённо вздохнул. Говорят, после приземления в шотландском аэропорту Данди, британские военные лётчики встречали аплодисментами своих советских коллег.
Есть сведения, что познакомиться и пожать руку лётчику, который «обвёл вокруг пальца» самого Геринга и его «Люфтваффе» пожелали и Черчиль, и Рузвельт.
Существует также легенда, что пока велись переговоры, американские лётчики, после нескольких тостов «за дружбу», предложили Пусэпу «покататься» на президентском самолёте, и наш ас, сев за штурвал незнакомой машины, более получаса выписывал в небе фигуры высшего пилотажа. За такие «шалости», в военное время можно было лишиться не только погон. Но пилотов лишь пожурили: тем, кто с небом на «ты», прощалось многое… Тем более Пусэпу, лётчику, который спокойно и без колебаний брался за то, на что не решился бы самый безрассудный и отчаянный. Таков был его уникальный, эстонско-сибирский характер.
Небо – болезнь неизлечимая…
Эндель Пусэп родился в 1909 году, на хуторе Самовольном. Теперь это – территория Партизанского района Красноярского края. Говорят, что ни у кого не спрашивая разрешения, основал это поселение дед будущего великого лётчика, приехавший в Сибирь из Эстонии. Не сумел договориться с местным помещиком, и откликнулся на призыв Столыпина осваивать бесконечные сибирские пространства. Отсюда хутор и получил название…
Так бы и жила в Сибири эта обычная эстонская семья, обрастала хозяйством и осваивала землю, если бы не революция. Отец Энделя, Карл Пусэп, поверил в Советскую власть, в то, что она даст крестьянам землю, и позволит честно её обрабатывать, вступил в Красную армию и самоотвеженно защищал свой хутор от колчаковцев и бандитов, а после Гражданской войны был избран первым председателем сельсовета. Он хотел, чтобы сын его поднимал село, стал агрономом или учителем. Но в 1922 году случилось то, что навсегда определило судьбу Энделя Пусэпа. Над хутором Самовольный пролетел самолёт. Двенадцатилетний мальчишка выпросил у отца коня, и более 20 вёрст проскакал, чтобы полюбоваться на удивительную машину, приземлившуюся в райцентре…
После этого его словно подменили: он клеил и запускал воздушных змеев и макеты самолётов, в буквальном смысле грезил авиацией… После окончания семилетки его послали учиться в педагогический техникум, но он подал документы в авиационное училище. И был принят. Тем не менее, мечта родителей в какой-то мере сбылась. Стал таки Эндель педагогом! Учился он настолько хорошо, и летал так виртуозно, что ему, после окончания училища, предложили остаться в лётной школе в качестве наставника.
Обучая курсантов, Пусэп и сам оттачивал своё мастерство… Он одним из первых начал учиться летать «вслепую», по приборам. Именно это его умение пригодилось потом в самых разных ситуациях. Естественно, столь незаурядному пилоту вскоре наскучила роль наставника, он начал писать рапорты, проситься на Север. Именно там, в Заполярье, по его мнению, проверялись и характер и мастерство настоящих пилотов.
О подвигах Энделя Пусэпа написано множество статей, издана книга. Он участвовал во многих арктических экспедициях, спасал отважных полярников, а с началом войны немедленно попросился на фронт…
Он один из первых бомбил Берлин
Все знают, что сорок первый, был годом тяжёлых поражений. Советская армия отступала по всем фронтам. Но не все помнят, что в августе 1941 года группа советских тяжёлых бомбардировщиков атаковала самое логово врага – Берлин, и сбросила на него несколько бомб. Существенного вреда эти бомбардировки не нанесли, 8 из 10 самолетов были сбиты, но… это была первая, пусть очень скромная, морально-психологическая победа! Ведь кроме снарядов, на головы немцев летели и листовки с пророческими словами: «Сегодня ваши солдаты топчут своими сапогами нашу землю, но завтра мы придём к вам». Для многих жителей германской столицы это был шок!
Самолёт Пусэпа был подбит, но он сумел посадить его на территории окупированной Эстонии, и, благодаря знанию родного языка, вместе с экипажем добраться до своих…
Только за первый год войны, он более 30 раз бомбил военно-промышленные обьекты в глубоком тылу врага. А сразу, после успешного завершения легендарного полёта с наркомом иностранных дел Молотовым на борту, Эндель Карлович Пусэп был награждён высшей наградой Родины – Золотой звездой Героя Советского Союза. Уже тогда, в 1942 году, он, овеянный славой и увешанный орденами, имел хорошую возможность, да и, наверное, полное право, выбрать стезю не связанную с риском для жизни. Говорят, главнокомандующий авиацией дальнего действия генерал Голованов настаивал, чтобы его «любимчика» отправили в тыл, в авиационное училище, передавать свой бесценный опыт.
Но Эндель был непреклонен: писал рапорт за рапортом, и, в конце концов вновь был направлен на фронт… Война для него закончилась в 1944 году, после тяжёлого ранения, оправиться после которого, Эндель Карлович Пусэп смог только после Победы, в 1946 году.
Навечно в нашей памяти
В Сибирь после войны он не вернулся – как коммунист, откликнулся на призыв партии восстанавливать хозяйство на своей исторической Родине – в Эстонии. Здесь он работал на разных должностях. Возглавлял управление автотранспорта, был заместителем председателя Президиума Верховного Совета Эстонской ССР, министром социального обеспечения…
Только один штрих из послевоенной биографии Энделя Пусэпа. Однажды, на одной из встреч с ветеранами, на него, министра соцобеспечения республики, набросился чем-то недовольный фронтовик, и, не зная, с кем имеет дело, обозвал «тыловой крысой». Ни один мускул не дрогнул на лице героя, хотя, надень он все свои боевые награды, «иконостас» на пиджаке оскорбившего его ветерана, заметно бы «потускнел»…
Увы, тяжёлыми и несправедливыми были последние годы лётчика, повлиявшего на ход Второй Мировой. Из особнячка, который ему дала Советская власть, Энделя Пусэпа выселили, и вернули дом «законному владельцу» — потомку эсэсовского легионера, владевшему им до войны. Доживал легендарный лётчик в двухкомнатной «хрущёвке», на мизерную пенсию, и умер в 1996 году, полузабытый и почти нищий… Сегодня в Эстонии не любят вспоминать таких, как он. Там воздают славу совсем другим «героям».
Здесь в Сибири, нет его могилы, не осталось родных героя– внуков и прануков, которые живут в других местах. А на месте хутора «Самовольный», где родился Эндель Карлович Пусэп, давно шумит тайга. Но стоит в центре села Партизанское памятник, возле которого всегда лежат свежие цветы. Потому что сибиряки помнят лётчика, который однажды вмешался в ход истории человечества, и за это заслужил его вечную благодарность…
Агентство печати и массовых коммуникаций Красноярского края проводит краевой конкурс журналистских работ среди негосударственных средств массовой информации «Мы помним», посвященный 70-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов.
С номинациями конкурса и условиями участия можно познакомиться на официальном сайте — едином краевом портале «Красноярский край» www.krskstate.ru , а также в Положении (скачать).
Заявки на участие принимаются с 1 апреля по 25 мая 2015 года
Победители конкурса будут названы 12 июня 2015 года, в День России.
РУБРИКУ «ИСТОРИЯ ОДНОЙ ФОТОГРАФИИ» мы решили открыть в нашей газете в преддверии празднования 70-летия Великой Победы. И для того, чтобы вам, уважаемые читатели, было понятно, о чём можно писать в эту рубрику, мы попросили нашего главного редактора Людмилу Уланову выбрать в своём семейном альбоме фото и написать ту самую «историю…». Для примера.
Война распростёрла своё чёрное, смертоносное крыло над огромным Советским Союзом, бывшим единой многонациональной семьёй, и оставила после себя горе, разруху и… память… Священную память о павших героях, о тяготах, коснувшихся каждой семьи, о тружениках тыла, о Великой Победе, добытой нашим народом неимоверно тяжёлой ценой.
Так уж случилось, что одна часть моей семьи встретила войну первой, лицом к лицу, когда немецкие танки вторглись на территорию нашей страны через Украину (мой дед-украинец – Кузьма Блиндар ушёл в партизаны, а моего будущего шестилетнего отца и двух его младших братьев прятала от фашистов в пшенице моя бабушка Ксения). А другая часть семьи – сибиряки Зыковы (родители моей матери) узнали о начале войны, находясь в глубоком тылу. Моего сибирского дедушку Николая призвали на фронт вместе с другими односельчанами. Привожу фрагмент из его рукописей, где он рассказывает о том, что творилось 26 августа 1941 года на пристани Даурска в день отправки мобилизованных на фронт.
«Это было страшное зрелище, какое можно было когда-либо видеть! На берегу, на пристани, стоял ужасный крик, стон и плач. Плакали женщины, дети и старики, провожая на фронт своих отцов, мужей и сыновей. Провожающие повисали у них на плечах и тащились за ними на пароход… Некоторые падали с трапов в воду и карабкались обратно, стремясь пробраться на палубу. Когда погрузка была завершена, все отправляющиеся на фронт мужчины и парни сгрудились у одного борта судна, чтобы ещё раз увидеть своих близких и помахать им на прощание рукой. Пароход под тяжестью большого скопления людей сильно накренился на бок, команде парохода и местным органам власти и милиции с трудом удалось навести на палубе порядок, и только когда судно окончательно выровнялось, был дан гудок к отходу.
На берегу Енисея в тот момент творилось страшное – жёны, дети, отцы и матери лезли в воду, падали на землю, ведь каждый провожающий хорошо понимал, что их отцы и мужья идут на смертоносную войну с коварным врагом, и кто знает, придётся ли с ними свидеться. Так оно и случилось: многим ушедшим тогда не суждено было вернуться. Они пали смертью героев на полях сражений, так и не увидев больше отчего дома и своих близких. Среди провожавших на берегу остались моя жена Маруся и дети Тоня и Толя…».
Мой дед вернулся с войны только в августе 1946-го. Он служил в сибирском лыжном батальоне в составе 34-й Сибирской дивизии, боевое крещение принял под городом Юхнов Тульской области, был ранен дважды, лечился в госпиталях, а после был направлен, по состоянию здоровья, в город Куйбышев на охрану промышленных объектов, откуда и мобилизовался с большим послужным списком: заместитель начальника гарнизона по политчасти, политрук, парторг батальона, политрук учебной роты, политрук курсов по подготовке связистов…
Там же, на Даурской пристани, встречали мужа и отца Маруся, Тоня и Толя… Жена и дочь-подросток бросились к нему и, обхватив за шею, повисли на нём – не оторвать… И он, целуя и успокаивая их, почувствовал, что кто-то крепко обнимает его за ногу – это был шестилетний Толя, который только и смог, что уцепиться за отцовское военное галифе, ведь был ещё так мал…
О моей бабушке Марии Зыковой можно написать роман, настолько сильной и одержимой была эта маленькая, деревенская женщина, вынесшая на своих плечах все тяготы военного лихолетья. Она держала огромное хозяйство, обшивала детей и ещё полсела, ткала ковры и половики, рефетила занавески; выращивала огородину, солила соленья, пекла пироги и булки. Пока мужики воевали, и в селе некому было бить скот, она бралась и за это, казалось бы, не подъёмное для женщины дело. «А куда было деваться?! – спокойно говорила она, рассказывая о тех временах. – Бабы просили меня, а я не могла отказать… Помогала…».
На фотографии из семейного архива запечатлены Тоня (моя мама) и Толя (мой дядя). Я не случайно выбрала именно её: они дети военных лет, которых берегла, кормила и одевала мужественная мать-солдатка. Эта фотография единственная, где брат и сестра, в одинаковых нарядах, стоят рядышком, вместе. Жизнь развела их на долгие годы: Толя с семьёй жил и работал в Ташкенте, Тоня из Сибири уезжала вместе с мужем на Украину… Потом судьба снова свела брата и сестру в Красноярском крае.
Их нет уже в живых.… Дядя Толя умер в 46 лет от рака. Мамочка ушла в мир иной в марте 2014-го. Они лежат рядом со своими родителями, на балахтинском кладбище. От них остались лишь фотографии и рукописи мамы и деда. А ещё – наша огромная любовь к ним! Из воспоминаний мамы я взяла заметки как раз о том времени, когда сделана эта фотография:
«Толе – два годика. Мне – пять. Пошли играть на колхозный конный двор – в «бригаду», она напротив нашего дома. Вдруг из загона вырвался табун. Я успела отскочить, а брат с испугу упал наземь… Кони вихрем проскакали через него… Ни один не задел ребёнка, перепрыгивая через… «тело». Потом братик падал в жалицу. Рыдал… Мы с мамой и бабушкой смазывали его своими соплями. И он… постепенно от боли и обиды отходил.
Сшила нам мама кожаные чулки – сагыры, с ремешками у голяшек. Наваксила их дёгтем, как полагается. Нарядились мы в обновки – радёхоньки! И хвастать в «бригаду» побежали! Ох, и смеялись взрослые над нашей радостью! А как от нас «вкусно» пахло!
Военные сороковые… Отцы и старшие братья – на фронте. А детство-то выпирало! Не забыть устраиваемые в доме деда новогодние ёлки… Наряжали ёлку в самодельные игрушки. Избу опутывали сработанными флажками, гирляндами… Костюмы шили из тряпок, из марли… Программу придумывали – в ней были заняты все! И мы с Толенькой – самые маленькие артисты! Но… когда Толю, как правило, наряжали в девчоночьи наряды, дед Андрей потешался над ним, доводя до слёз… «Ах, оказывается, у нас красивая девчонка появилась?! Вот, теперь всегда будешь ходить в фартуке!». И – программа утренника моментально лишалась… «одарённого артиста», бывшего «гвоздём» представления….
Бабушек в детстве у нас было две: мамина мама – баба Марфа, и папина – баба Катя. Растила нас баба Марья. Вот… пьём чай. А сахар тогда был кусковой, и мало его было. Баба пососёт свой кусочек и в фартук спрячет. Потом мы заскулим – она его из кармана – в крошках! – нате, внучки, кушайте! А мы рады! … Голодали, как и все. Хлеба не хватало. С карточками (талонами) очередь с вечера занимали. А бабе Кате было поручено стряпать хлеб для колхозной бригады: ей давали муку, и она стряпала изумительные белые калачи в русской печи. Разложит их баба в сельницу – духмяный запах завораживает! Отстаиваются эти «диковины», потом их увозят. «Витушки» – так звали… Мы жили в «горнице» с отдельным входом. Но и к бабе дверь была. Её на крючке держали. «Операцию» придумала мама! (сейчас мы не говорим: честно это было или нечестно – нас спасала!). Она ловко открывала крючок, я проскальзывала к бабе в кухню, брала два-три калача (чтоб баба не заметила), подавала их маме. Поймана я не была. Так вот выживали, без морали…
Мама пасла колхозных овец. Я – с нею. Солнце, воздух! И вот моя мудрейшая мама валит без труда разомлевшую на жаре овцу, у которой шерсть подлиннее. И мы овцу щипаем. Думаю, ей приятно от этого было. А нам – полезно. За день «лёгкой паутинки» с нескольких овец надёргаем немало. И не видно! Вот и вязала мама нам красивые вещи. И меня вязать научила!
О нашем дедуле. Он был у нас единственным (маминого в Германскую убило!), любимым. И мы у него – тоже. За обеденным столом под божницей рядом с дедом Андреем сидели. А ртов-то было много – семейка, что надо. По одной деревянной ложке из общей миски зачерпнут – и дно открывается… Баба Катя с моей мамой (невестку баба любила!) подливать не успевают… И ругала нас мама, за стол не велела садиться (дома, мол, поедите!). Да куда там! Всё равно залезем – «крыша»-то в лице деда надёжная! Сначала, как я помню, деда ухаживал за племенными быками. …Вот едет он на лошади и в поводу ведёт бычару страшнющего – с кольцом в носу. Ведёт его к реке, на водопой. Едет и печально так поёт:
Осыпалися листья осенние,
Хороша эта ночка в лесу.
Выручай меня силушка мощная!
Я в неволе, в тюрьме срок несу…
И я, малышка, стоя на крыльце, вижу деда, слышу его песню и… плачу! Жалобная потому что!
Потом, когда все ушли на фронт, дедку выбрали бригадиром. Для войны он был староват. Утром подъезжает дед к дому на Серухе: «А ну-ка, Толя, срочно собери бабёнок в бригаду!». Крохотуля садится в седло, едет от дома к дому: «Баба Таня, тётя Валя (и так далее), деда собирает вас в бригаду!». Сколько удовольствия у Толи! Или возвращается вечером дедка с поля. Мы его за деревней встречаем, забираемся в седло – Толя спереди, я – сзади. Едем, счастливые! А дома он достаёт из кармана какой-нибудь чёрствый кусок хлеба, а может, какие-то ягодки: «Это вам от зайчика!». Легко мы обманывались. И искренне, по-детски, радовались!
В голодные военные годы кормов не хватало – телята, лёжа в телятнике, дохли… А собаки, голодные, их, ещё живых, на части рвали! И стали тех одичавших собак отстреливать! Помню, у соседей попала пуля Полкану в голову. Но он оказался живуч, выздоровел. Однако что-то в голове у него повредилось. И ходил он кругами – не мог передвигаться прямо. Мы плакали, наблюдая. Да, это надо было видеть…
В 1942-1943 годах открыли в Коме детский дом. Привезли детей из Ленинграда, из блокады. Учились мы вместе (2-й, 3-й, наверное, класс). Дети, обездоленные, без родителей, из голода и из-под бомбёжек… Они были злыми, жестокими по отношению к нам, домашним, с мамами. Иду я в школу – в бантах, с завтраком в сумке: кусочек хлеба, сала, яйцо… Анька Зарубина (и фамилию помню!) сзади. Хвать – ленточки развязала, щелчков мне отвесила. Завтрак отбирали демонстративно, и на глазах съедали… Мы не жаловались!».
Вот так жили в войну дети (наши родители) в далёком тылу. К сожалению, этот печальный период советской истории оставил неизгладимый рубец в жизни каждого человека. Нам очень дороги свидетельства деда и эти мамины рассказы! Погружаешься в них, и не хочется отрываться… Родные люди воскресают в нашей памяти, увлекая нас в прошлое. Спасибо им за рукописи! Они сумели отразить в них яркие моменты своей жизни, помогли нам вникнуть в нашу родословную, сохранить память о том важном и сокровенном, чем является для каждого из нас семья – от самых истоков».
Итак, уважаемые читатели! Наш автор подошёл к редакционному заданию творчески, использовав ценные рукописные свидетельства своих родных об истории семьи. Вы можете присылать в нашу новую рубрику воспоминания ваших отцов и дедов, воевавших на фронтах Великой Отечественной войны; рассказы об их подвигах; о вкладе в Победу тружеников тыла, подкреплённые соответствующими фотографиями. Фотографии военных лет должны быть более или менее качественными, чтобы на них просматривались лица и сюжеты. Внуки могут снять на фото своего легендарного дедушку в кителе с наградами и написать историю об одной из них (например, за что был получен дедом орден Мужества). Фотографии с празднования Дня Победы тоже могут послужить поводом для рассказа.
В общем, найдите «своё» фото и «свой» повод увековечить память о наших победителях на страницах районной газеты в преддверии Великого праздника.
Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям (Роспечать) объявляет о проведении в 2015 году Всероссийского конкурса «Патриот России» на лучшее освещение в средствах массовой информации темы патриотического воспитания.
К участию в Конкурсе приглашаются зарегистрированные электронные и печатные СМИ, а также авторы (авторские коллективы), чьи материалы патриотической направленности были размещены в данных СМИ в период проведения конкурса – с мая 2014 по апрель 2015 года.
Конкурсные работы вместе с сопроводительными материалами направляются до 1 мая 2015 года напрямую по адресу: 119019 Москва, Никитский бульвар, дом 8-А, офис 311. Международный пресс-клуб. В Оргкомитет Конкурса «Патриот России».
Торжественную церемонию награждения победителей Конкурса предполагается провести во второй половине июня 2015 года в Нижнем Новгороде.
Победителям Конкурса впервые будут вручены золотые и серебряные медали за 1 и 2 место.
Положение о конкурсе и форму заявки можно скачать [fa_icon figure=’icon-download-alt’] здесь.
