Бесправие четвёртой власти

Красноярскую журналистку Евгению Шелковникову 5 июня этого года приговорили к трём годам принудительных работ по делу о применении насилия к военному комиссару Виктору Нечипоренко. Эта ситуация наводит на размышления о состоянии современной
российской журналистики, и об отношении к журналистам представителей разных ветвей власти. Тема, на мой взгляд, чрезвычайно актуальная.

Тест на вменяемость

Не присутствовал при совершении «преступного деяния» и не был на суде, поэтому не имею права выносить свой вердикт относительно данного уголовного дела. Но уже сам имеющийся факт позволяет вне конкретных деталей рассмотреть ситуацию с профессиональной психологической точки зрения. Являюсь практикующим медицинским психологом с тридцатилетним стажем — диплом ещё советского образца. На тему популярной психологии, а также — мотивации человеческого поведения в экстремальных
ситуациях у меня вышли три книги в известных гонорарных издательствах Иерусалима,
Санкт-Петербурга и Москвы. Говорю об этом не для похвальбы, а для обоснования нижеследующей профессиональной аргументации.
Итак! Молодая женщина, довольно хрупкого телосложения, напала на крепкого шестидесятилетнего военного в форме. Элементарная логика позволяет предположить два диаметрально противоположных объяснения этому факту. Либо данная особа имела серьёзные психические отклонения, что позволило ей напасть на здорового мужчину, причём, в окружении его подчинённых, ставших свидетелями дела. (естественно, в пользу своего начальника, что вызывает отдельные вопросы). Не всякий представитель
сильного пола отважится на такое. Это происходит в одном случае, вне зависимости от гендерных различий, а именно, — когда у человека прослеживается синдром немотивированной агрессии. Что может являться следствием астенического синдрома, психической травмы, абстиненции – синдрома лишения наркотических средств. Или
обусловлено тяжёлыми психическими расстройствами (шизофрения, органический психоз, атипичная депрессия, органическое заболевание головного мозга).
Понятно, что в случае диагноза — немотивированная агрессия, надо проводить психиатрическую экспертизу. Если уважаемый суд не счёл эту медицинскую процедуру необходимой (не будем подвергать сомнению его компетентность) значит, пришёл к выводу, что Евгения – вменяемая и не страдает перечисленными заболеваниями. Но в
этом случае имеет место альтернативное психологическое объяснение случившемуся, а именно: имел место физический контакт, к которому первым (и это очень важно)
прибегнул мужчина. И противоположной стороне ничего другого не оставалось, как защищаться. Это естественное проявление человеческого инстинкта. (Принцип бихевиоризма: реакция – стимул – реакция). Напротив, было бы противоестественно, если бы женщина осталась при этом абсолютно равнодушной, вялой, послушной. Даже просто физическое прикосновение мужчины, нежелательное для нормальной женщины и без её разрешения, можно расценивать, как недопустимое поведение, вплоть до посягательства на её честь и достоинство. Проигнорировать это может только барышня с низкой
социальной ответственностью, и то не всякая.
Ещё один весомый аргумент в пользу Евгении Шелковниковой: она находилась при исполнении своих профессиональных обязанностей, предусмотренных Законом о СМИ. Почему же принят во внимание только тот факт, что при исполнении своих обязанностей находился Виктор Нечипоренко? Повторюсь, не имею права судить суд,
простите за тавтологию, поскольку, в данном случае, уважаемой третьей властью могут быть приняты во внимание такие нюансы дела, которые выходят за рамки выше сказанного. В любом случае, правомерен вопрос, насколько эффективна современная российская журналистика с точки зрения её влияния на общественные процессы?
Прежде, чем ответить на него, — не претендуя на всеохватность темы, а лишь в аспекте прав и обязанностей журналиста при осуществлении им профессиональной деятельности, — заглянем в середину восьмидесятых прошлого века в СССР, когда журналистику
справедливо называли четвёртой властью.

«Ради достижения практического результата»

Поскольку в психологии для абсолютной точности фактов не принято прятаться за местоимением МЫ, простите за яканье, приведу пример из своей журналистской практики. В 1980 году был принят в Союз журналистов СССР, а в 1982-м проникся романтикой сибирских грандиозных строек, и решил разнообразить свою жизнь физическим трудом, благо ещё до армии освоил две рабочие профессии. Добавил к ним ещё одну – плотник-бетонщик третьего разряда, с дальним прицелом – написать книгу о строителях Богучанской ГЭС. Устроился в СМУ-3, строящее будущий город на месте Кодинской заимки, в двенадцати километрах от Ангары, в бригаду «нулевиков» на
фундаменты жилых домов и объектов соцкультбыта. Через два года меня избрали секретарём партийной организации СМУ-3. Три дня в неделю работа в бригаде – отбойник, лопата, разноска с гвоздями и плотницким инструментом, два дня – идеологический конструкт, и с не меньшей отдачей сил. Пожалуй, большей.
Весной 1985 года наша организация, фактически, оказалась не у дел, потому, что все финансы перенаправили на возведение плотины. (Результат сложных перипетий и потому — без подробностей). До минимума были урезаны зарплаты. Люди в бригадах начали
роптать. Начальник СМУ-3 Геннадий Георгиевич Лапин, человек, искренне мечтавший построить город «коммунистического завтра», пытался каким-то образом воздействовать на ситуацию, но безуспешно.
Журналист – это навсегда. Написал статью в «Красноярский рабочий». Вначале в жанре репортажа с пяти залитых весенними водами котлованов под два детских сада и три жилых дома, вместо забитых свай — фронта работы для нулевиков. Нарушилась технологическая цепочка, встали остальные бригады — монтажники, столяры,
отделочники. Завершил статью публицистическим анализом ситуации, суть которой – конфликт двух могущественных государственных ведомств, интересы которых пришли в
противоречие. Сермяжную суть ситуации передаёт известная пословица: «паны дерутся, у холопов чубы трещат».
Реакция Красноярска последовала незамедлительно. Прилетел в Кодинскую заимку Юрий Константинович Абакумов, тогда — первый заместитель председателя исполкома Красноярского краевого Совета народных депутатов. Генерал Ракитский выделил вертолёт. Мы с ним облетели площадку строительства. Он согласился с доводами,
высказанными в газете. В итоге, из Москвы назначили на стройку города куратором Аркадия Фёдоровича Морозова, мужика в лучшем смысле слова, человека железной воли,
орденоносца, строителя Братской ГЭС. Он вернул ситуацию с головы на ноги. Родное СМУ-3 вновь заработало. В итоге через какое-то время Кодинская заимка получила статус города под названием Кодинск. Аркадий Фёдорович, с которым мы подружились, предложил мне участие в конкурсе из трёх кандидатур на должность мэра города. Он был во главе созданной комиссии. Я отказался. Не моё… Морозов меня понял. И я с удовольствием вернулся на свою журналистскую стезю.
В 1987 году в Москве на совещании в Минэнерго СССР, как член Союза журналистов СССР, по просьбе Игоря  Михайлова – начальника строительства Богучанской ГЭС, отстаивал позицию рабочих и руководства стройки, дабы не допустить её консервации.
Как сказал Игорь Борисович, передайте Садовскому, что слишком большая консервная банка понадобится. Сам министр по плотинам Садовский Станислав Иванович, с которым по телефону договорился о встрече, по форс-мажорным обстоятельствам вылетел в Индию. Общался с его замами. И все всегда на всех, особенно, как ни странно, высоких государственных постах, с большим уважением относились к журналистам, были готовы чётко и внятно реагировать на наши проблемы и поставленные вопросы. Так было!
Когда предстану я перед Всевышним, что не за горами в мои без году 80 лет, то, в искупление неизбежных земных грехов, могу предъявить и конструктивные факты из своей биографии, в частности, с полным на то правом сказать: я строил город. Этим обязан журналистике, которая есть «научное познание реальной действительности,
трансформированное в продукт, доступный массовому сознанию»,.. Запомнил навсегда эту формулировку, прозвучавшую в лекции ещё на первом курсе факультета журналистики Уральского государственного университета. А завершается это
определение очень важными словами: «ради достижения практического результата».
Очевидно, в этом и заключается смысл формирования четвёртой власти в современном цивилизованном мире. Вдобавок к трём, действующим ещё в античном социуме, что позволяло, по мнению Аристотеля, предотвращать всяческие злоупотребления на уровне
государственной власти. Разделение властей с древних времён — наиболее эффективное для государственного управления.

Тень инстасамки

Сегодня происходит что-то странное и страшное, на мой взгляд, по своим вероятным последствиям, когда каждый болтун-блогер может назвать себя журналистом. Когда не надо учиться обращаться со словом пять-шесть лет в университете, так, чтобы оно
отвечало правде и доходило до ума и сердца читателя. Прежде, чем написать и произнести слово, буквально, взвешиваешь его на ладошке. И, когда в итоге некий чиновник, не отличающий безграмотного блогера от профессионального журналиста, как
нашкодившего мальчишку, вызывает на ковёр, под светлы очи, чтобы сделать внушение, а то и подмять под себя (опять же, факт из моей журналистской практики, правда, увенчавшийся для журналиста удачней, чем для чиновника). Это было бы смешно, когда
бы ни было так грустно.
В этом смысле, особенно печально наблюдать районную журналистику, фактически, превратившуюся в служанку местных властей, несмотря на то, что сотрудники газеты, во многих случаях, и умней, и порядочней своих «господ», потому что случайные люди
долго в журналистике не задерживаются. Сейчас, пожалуй, на всех этажах власти (если меня аргументировано поправят, буду рад) ценится не профессионализм, как главное условие объективного и беспристрастного исследования реальной действительности, с
тем, чтобы воздействовать на неё, добиваясь практического результата. Ценится покорность в лакейском духе «чего изволите». В результате образуется застойное болото там, где требуется быстрое течение для благотворных перемен, в нашей быстротекущей
жизни. Не случайно со страниц газет совершенно исчез такой жанр, как фельетон, столь популярный в советское время. Тогда, если корреспондент соврал, мог не отделаться выговором, а лишиться работы. Но если оказался прав, жёстко разбирались с тем, против
кого было нацелено журналистское перо. Действовал принцип разделения властей с их самостоятельными полномочиями, что приводило к продуктивности власти — четвёртой.
Сейчас на справедливую газетную критику нет никакой и ничьей реакции. Забыта рубрика «Газета выступила. Что сделано?» За этим фактом кроется узурпация истины (после чего она перестаёт быть истиной) людьми, очевидно, в достаточно высоких кабинетах, интересы которых могут быть далеки от традиционных российских ценностей.
В результате на великолепной клумбе национальной культуры, — а журналистика важная и необходимая часть её, выполняющая особую миссию политической и социальной ориентации воспитания и распространения культуры, — вместо цветов любви, добра,
взаимопонимания, выросли сорняки пошлости, хамства, пренебрежения грамотной русской речью. Напротив, в тренде (дикое словечко из современного лексикона) — площадные слова, лишённые человеческого содержания, а, часто, и всякого смысла.
Наглядный пример. 8 июня в Красноярске на острове Татышев прошёл, так называемый, Фест фестиваль. Спросил одну мою знакомую, побывавшую на нём: «Ну и как»? Ответ прозвучал предельно лаконично: «Дурдом»! Но вот слова жительницы края
Елены об этом мероприятии, собравшем около 18 тысяч зрителей: «Мне нравится поэзия рэпера Хаски. Очень хотелось его послушать». Елена пришла с дочерью и её подругой, о чём вещал в интернете автор отчета-репортажа, цитирую его дальше: «Отдельно хочется рассказать про Хаски. Перед его выступлением на экранах появилось»18+. (Добавим от себя, эта цифра со знаком плюс, безусловно, привлекла ещё больше народа). Почти час он
исполнял свои популярные песни: был и «Пироман 17» со строчками «обезглавить, обоссать и сжечь», и Панелька». Действительно, кайфовали и зрители, и артист».
Как говорится, из песни слово не выкинешь. Вот такой репортаж, как журналистский жанр! Вот такая «поэзия»! Вот такие её любители! С детьми! И всё это не просто выдано в отчёте, как проходная информация, а – с восторженным придыханием. Приходится
констатировать, что в этом духе воспитано уже не одно поколение определённой части россиян. После этого их можно брать тепленькими, и формировать любую безмозглую массу-толпу, способную на что угодно, на любые цели, в том числе, далёкие от интересов России. Этот фестиваль гуляет по всей стране не первый год. Усилиями журналистов края удалось избавиться от выступления на нём в Красноярске инстасамки с её песней «За деньги – да», и тому подобными «творческими» изысками. Но её кукольная тень «Барби»
с неестественно накаченными губами, незримо присутствовала на острове Татышев.
Искусство, как эмоционально-образная сфера восприятия и отражения окружающего мира, для широкой публики представлено порой такими именами и их перлами, что просто оторопь берёт, откуда ТАКОЕ могло возникнуть. А всё оттуда же, очевидно, на
тех этажах власти разрешено и спровоцировано это безобразное явление народу, где функции журналистики, как власти четвёртой, подверглись обрезанию почти под самый корешок. Во всяком случае, по сравнению с советским временем.
Эта чудовищная манипуляция-подмена традиционных российских ценностей на нечто нелепое, разнузданное и безграмотное, чему название подобрать трудно, и сформировала ту социально-психологическую атмосферу в обществе, в которой произошёл конфликт между журналисткой Шелковниковой и военкомом Нечипоренко.
Вывод один. В стране растёт запрос на правду и справедливость, а, следовательно, на умное, компетентное слово профессионального журналиста, ради достижения эффективного — практического результата, необходимого людям и государству. Будем
надеяться на победу этой обнадёживающей тенденции.

Валерий Зальцман, ветеран труда — благодаря Правительственной награде во время срочной службы в Советской армии, гвардии сержант Группы Советских войск в Германии, член Союза журналистов СССР и России, медицинский психолог.