Ответственный секретарь газеты «Канские ведомости». Родился в 1975 году в Канске. По образованию — филолог. Работает в газете с 2001 года, начинал с должности корреспондента. Член Союза журналистов РФ с 2002 года. Победитель и лауреат множества краевых и федеральных журналистских конкурсов.
[fa_icon figure=’icon-trophy’] Победитель конкурса «Красноярские перья 2015» в номинации «Обозреватель».
Душа и шкаф
Ещё в декабре родственники заказали в мебельном магазине шкаф. Нужно немного подождать: модель с витрины не продаётся. Часть денег заплатили; договор подписали. Спокойно ждём. Месяц везут, два.
Далеко же, с одного континента на другой. Нас профессионально «кормят завтраками». Потерпите еще неделю. Подождите до конца января. Наконец, говорят, что «груз пришел, но шкафа там нет: его… забыли загрузить». Тем временем наступила весна…
Можно много говорить о русском характере, не забывая при этом и об его печальных аспектах. Почему-то у нас во все времена было так много откровенного бардака, несправедливости и унылого жизненного неуюта? Асфальт положили — значит скоро будут копать; сначала закон приняли, потом отменили; если что-то пообещали и сделали в срок и безупречно — мы радуемся, словно удаче. Что принятие законов, что мастер, который чинит одно, но другое сломает — кажется, во всём этом есть некий общий глубинный порядок, какой-то ментальный код, пронизывающий всё и вся. Что же делать?
Стали с друзьями уже в который раз рассуждать о природе русской души: неужели ничего не изменишь? Например, подать на фирму в суд? Сроки по договору нарушены, судебная победа в кармане. Наказываем компанию, там быстро находят виновного и строго с него спрашивают. Предположим, граждане, кого обманули, не досчитали, испортили, не долечили, не доучили начинают отстаивать права. И лет через десять дрессированная исками «машина жизни» станет функционировать по-человечески. Да, эти миллионы больших и маленьких судебных процессов, но это делает нашу страну другой, эффективной, чистой, справедливой, в которую захотят приехать не только таджики, но и европейцы, а наши, наоборот, уезжать перестанут. Какая страна-то будет, а?! Правда, и суды должны быть такими, чтобы обыватель ходил в них, как в магазин, а не тогда, когда уже «припёрло», верил в справедливость и не боялся потерять там полжизни. Даёшь суд — как часть культурной традиции! Пока что только хронические сутяжники не вылазят из судов: им в кайф, но это уже диагноз, а не гражданский акт. Кто же нормальный из-за шкафа у нас судиться пойдёт?
Мы не американцы какие-то, которые себе бы деньги и на второй шкаф с конторы отсудили. Но мы пока не сильно меняемся и останется, как и прежде. «Через одно место», — говорю собеседникам. «А может, начать с себя?» — добавляют они. Тут мне напомнили, что я уже два раза обещаю занести флешку и всё забываю. И так далее. А я вспомнил, что друг всегда говорит по телефону: «Я буду через 10 минут, проезжаю мост», а сам приходит через 25, потому что только сел на площади. И тому подобное. Все мы (в разной степени, конечно) — атомы одного великого российского бардака. Но на этот раз мне не хочется снова всё свалить на фатализм и непреодолимость нацхарактера. Известно, россияне, попадая в западные фирмы, работают «как швейцарские часы». Всё решает системная среда, а гены не причем.
Живое пиво — мёртвая вода
Глядя на всё это стало тошно даже мне, который к напитку «пиво» относится в общем-то неплохо. Вместе с жителями Северо-Западного микрорайона мы стояли на спортивной площадке около школы №3 на собрании. Со всех сторон, почти вплотную к нам, подступали кумачовые, чистенькие-новенькие вывески пивных лавок.
И вот, значит, стоим мы на спортивной площадке с родителями, дети которых занимаются здесь физкультурой, и кажется, что оказались не на стадионе, а посреди пивного фестиваля, который не заканчивается никогда. Из магазинов выходят пьяненькие, в магазин заходит стар и млад. И если ваш ребенок будет каждый день посещать эту спортивную площадку, то всё это отложится в его головке, не сомневайтесь.
Несколько лет назад тут открыли отличную спортивную площадку. А теперь как бы предоставили альтернативу. Сколько таких площадок открыто в Канске за пять лет? Немного. А сколько пивных только за эту весну? Десятки. Учтите, что это такие магазины, где очень удобно покупать первые литры начинающему алкоголику: здесь нет лишних взглядов, неудобных осуждающих тетушек, тут меньше вероятности натолкнуться на соседку, которая потом расскажет матери (жене, твоему ребенку). Тут все свои, члены огромной хмельной «секты», которая пухнет как на дрожжах. Я пытаюсь представить, с каким усердием нужно «забивать» в ребенка антиалкогольную программу, чтобы он устоял, выдержал под этим пестрым, красивым, ежедневным шквалом. Многие кивают на городские власти, но они лишь выполняют федеральные законы.
Кстати, я не против предпринимательства и считаю, что страну спасет малый и средний бизнес, а не корпорации, торгующие за границу нашими недрами. Но… Почти каждую неделю открываются эти «пивные бутики», и, кажется, всё, рынок насытился, где же взять столько клиентов?! А через неделю где-нибудь открывается новый. А то и два. И так почти каждую неделю. «Вот это запрос у населения!» — не устаю поражаться я. Причём, это не местная администрация придумала закон, ограничивающий продажу пива в обычных небольших ларьках и павильонах, где не хватает метража и прочих абсурдных критериев. Это было продиктовано сверху, типа «во имя здорового образа жизни». Что ж, их место заняли другие, специализированные торговцы. У них с тем законом расхождений нет.
Запретили торговать одним — разрешили другим, просто деньги потекли в другой карман, который предлагает пиво ещё агрессивней, доступней и профессиональней, сразу с соленой рыбкой, работает допоздна и есть выгодные акции! Хотя, стали ли от этого больше потреблять пенного в конечном итоге? По-моему, не факт. Но фактом остаётся то, что алкоголь — сверхприбыльный бизнес и именно спрос рождает предложение. Мы сожалели, что Россия не стала чемпионом мира по хоккею: а вы посчитайте, сколько в Канске открылось ледовых дворцов и сколько пивных — и всё поймете. Про футбол я вообще молчу…
Записки консерватора
Передо мной учебное пособие по английскому языку для детей, начальный уровень. Открыл на теме «Возраст». Две девочки, Tania и Rania. Слева показано, что им семь лет. Две девчушечки в платьицах-колокольчиках, в очёчках и с пышными прическами немного ниже плеч плюс бантики. Судя по всему, близнецы. Справа Тане и Ране уже 18.
Видимо, это были не лучшие 11 лет их жизни. Если бы не подписанные ниже имена, я сразу решил бы (да я так и решил, прочитал уже после) что это не Таня и Раня, а какие-нибудь Толик и Ренат, худые наркоманы или просто истощенные пубертатом парни из компьютерного клуба. В брюках, как у бомжа, руки в карманах, как у шпаны, в каких-то грубых башмаках, с короткой мятой стрижкой. Женских признаков сначала вовсе не заметил, потом всё-таки нашёлся бюст первого размера… Я вам скажу, что даже у парней, кто посещает спортивный зал, грудная мышца бывает побольше. А руки в карманах ловко скрывают правильную женскую ширину бёдер и обосновывают существование (стоит признать) талии. Что это — девочки выросли и стали лесбиянками? Заметьте, в 7 лет девочки грустные (почему, это же самое беззаботное счастливое время в жизни!), а в 18 наметилась чванливая улыбка. Почему? Решены проблемы с самоидентификацией?! Впрочем, грустное детство объяснено в тексте учебника. Оказывается, девочки в детстве, якобы, были полными, вот и грустили. Посмотрите на рисунок и скажите — это действительно страдающие излишним весом дети или просто нормальные здоровые девочки?
Кажется, словно художник получил задание нарисовать вроде как и женщин, но чтобы «не очень женщин», а то, дескать, как-то неактуально и по-гомофобски получится. И вот, мучительно стесняясь нарисовать, простите, бабу бабой, нарисовал непотребных существ, которые через учебник теперь станут одним из образцов для формирующегося сознания. Заметьте, я не предлагаю тут рисовать дам из «Playboy» — крайности ни к чему. Женственность — это не пОшло, спросите у спортсменки и комсомолки Нины-Варлей из «Кавказской пленницы» Гайдая. Я никогда не являлся заядлым критиком европейских ценностей. Но по такому учебнику учат деток 7 — 8 лет, и в головы загружается ряд других знаний о мире. Вернее, о том, как он должен выглядеть по мнению авторов. Ведь не случайно нарисовали именно так. В детских букварях, если слон — то точно с хоботом, если милиционер, то в фуражке, а мама обязательно в юбке и с каким-никаким, но контуром. Есть универсальные, архитипические признаки, понятные любому ребенку. И я не считаю, что такой рисунок создан для программирования. Он, скорее, следствие, а не причина. Торжество левой идеологии мешает современной цивилизации называть вещи своими именами, инвалида — инвалидом, негра — негром.
А может быть, я зря всё это?
Мы в танке
Ну наконец-то! Любому жителю Канска, даже самому равнодушному и непонятливому, ясно, как божий день, что последнее, чего не хватало нашему городу для окончательного благополучия, — это танк. Именно поэтому вчера было принято решение скорректировать городской бюджет (см. новость на стр. 3) и выделить 815 тысяч (!) рублей на закупку списанного танка. Чтобы потом поставить его где-то в городе. Это действительно правда, это не первоапрельская шутка и не сон.
«Зачем? На фига?!», — спрашивают все, с кем обсуждаю славную весть. Видимо, наверху знают что-то особое, что простым смертным неведомо. Или это великая галочка перед центром: «мы вон какой патриотизм замутили, а экономить на героике — себе дороже». Поставить турник в каждый двор или пару детских площадок? Окстись, мода на спорт — вчерашний день, Олимпиада давно прошла, на дворе другие тренды. Да и какие могут быть шутки с патриотизмом. Идёт война! Сейчас не время делать по-настоящему вечный огонь, выкашивать газоны, делать красивые набережные, благоустроить наконец-то уже парк культуры и отдыха, избавить город от пылищи, луж и руин, вылавливать стаи бродячих собак, обеспечивать город медицинскими кадрами. Всё это пустое, у нас и так кое-что делается, а 800 тысяч на набережную всё равно не хватит. Давайте лучше поставим танк и будем ходить к нему, трогать, трепетать, приносить цветы, молиться на него и показывать детям. А что еще в Канске показывать?
Вот только взрослея, дети хотят свалить отсюда, потому что имеют право жить в городе, где есть парки и набережные, а не пушки. К слову, почему-то танк ассоциируется не с патриотизмом, а с войной. Как-то ловко произошла подмена патриотизма на милитаризм, сращение этих явлений. А ведь к чистому Канску, в котором есть где погулять с колясками и где красивые памятники героям — к нему относишься с бОльшим патриотизмом, чем к городу, утыканному оружием. Патриотизм — это не любовь к смерти, а любовь к Родине, постоянное стремление сделать её лучше. Но библейское «перековать мечи на орала» для нас неактуально, мы будем «ковать» именно мечи.
К слову (об этом уже много пишут в интернете), модель Т-62 даже не военного времени, производилась с 1961 по 1975 годы, «прославилась» вводом советских войск в Чехословакию, вторжением в чужую страну… Ну подвернулась такая машина, ладно… Хотя Канску уместнее было бы водрузить самолёт, межконтинентальную баллистическую ракету или бы поставить на постамент торпеду из «Арсенала» — причастность к Канску налицо. Но какие наши годы, успеем, и денег хватит. Город дотационный, всё равно деньги не наши, «че бы танк не купить»?
Начни с себя
«Всё в интернете сидишь, пошёл бы погулял лучше», — не отрываясь от «Одноклассников» говорит дочке мама. «Сколько можно играть, уже одурел, наверное, от своих стрелялок! Уроки-то сделал», — кричит сыну отец с дивана, сидя перед телевизором с пивом. Что может быть проще, чем обвинить молодёжь в том, что она «живёт в интернете» и погрязла в компьютерных играх?! Взрослым, по крайней мере многим из нас, сначала лучше было бы взглянуть на самих себя. Кто виноват в том, что происходит с детьми? Все ли из нас, родителей, имеют полное право упрекать и обвинять новое поколение?
«Мои папа и мама превратились давно в телевизоры», — спела певица Земфира еще лет десять назад. С тех пор стало только хуже. «Как мать?», — спрашиваю я у приятеля. «Нормально. Сидит, политику смотрит». Ровно также, как дети сидят перед компьютерами, взрослые включая пенсионеров, приклеились к телеэкранами. Если ребят «засосали» мониторы и гаджеты, людей постарше поглотили «ящики», которые, впрочем, теперь стали плоскими. Я, конечно, понимаю, что они, может быть, и могут себе это позволить: жизнь — прожили достойно, чего-то добились; детей — воспитали (как им кажется), профессии — освоили и вообще, много работали и сделали немало. «А эти что, молодёжь? Да ничего!».
Рассказывают, что когда дети навещают родителей, иногда им приходится почти силой отрывать «стариков» от телека, перекрикивать звук, буквально бороться с телеканалом за родню. А те пытаются поддерживать общение, при этом почти не сводя глаз с экрана. Потому что им ведь так интересно, что там на Украине или в 254-ой серии фильма про наследство любовницы адвоката — жены олигарха и при этом редкой сволочи. Бывает и такое, что прекращается общение по телефону: «извини, доча, реклама закончилась, тут у Малахова интересно так! Пока»…
И после этого взрослые ещё будут винить детей, что те болеют геймерством?! Не смешите, вы себя-то видели со стороны? «Твоя мать у нас, если будешь молчать, с ней ничего не случится», — типичная фраза из нескончаемых мусорных и запредельно дурно сыгранных сериалов про бандитов и ментов. Их, скорее всего, придётся созерцать за компанию, если прийти в гости к старшему поколению. Временами кажется, что эту фразу говорит нам телевизор. «Твои родители у нас, с нами! И мы их не отпустим!» Впрочем, когда реклама, их отпускают — на свидание. Справедливости ради всё-таки замечу, что когда компьютер отрывает от жизни молодёжь, это всё же страшней и опасней. Да и не часто, и не все мы навещаем своих родителей. И пусть они смотрят что хотят, может им так лучше, лишь бы они жили долго и не болели. Уверен в одном — нужно чаще выключать экраны. Жизнь-то — она здесь и сейчас!
Есть люди, для которых спорт стал чем-то большим, чем увлечение или профессия. Этот материал о тех, кому физическая культура стала путеводной звездой на протяжении всей жизни.
Юрий Николаевич Остапенко был моим преподавателем физической культуры в педагогическом колледже. Видимо, сразу решив, что в спортивном плане от большинства из нас, филологов, толку мало, строгим тираном не был. Эти уроки давались легко, до нашего филологического сознания доходило, что физкультура — это тоже не просто так, и будущие учителя русского языка и литературы получали свою порцию теории и практики. Не знаю, кто как, но я старался с благодарностью внимать этим урокам. Просто я знал, что Юрий Николаевич наставил на путь физкультурный десятки прекрасных спортсменов и многие сотни педагогов. Это человек — живая летопись. К нему стоит прислушаться!
Крепенькие
Мы встретились теперь, спустя 16 лет. В его 74 года рукопожатие такое же твердое, а из-под густых бровей взгляд светится всё тем же задорным огоньком. Хоть Юрий Николаевич и говорит, что его спортивная жизнь началась в 13 лет, старт был дан значительно раньше. Когда Юра Остапенко вместе со своими друзьями по 21-й школе и товарищами по улице Аэродромной пришли записываться в секцию борьбы к Яну Серману, ребята уже занимались и акробатикой, и лыжами, и легкой атлетикой.
Сам Серман был учеником Дмитрия Моторина, который «завёз» в Канск борьбу. В своё время он был репрессирован, до этого жил в Ленинграде. Рассказывают, что в лагере он сидел вместе с актёром Георгием Жжёновым. Моторин остался в Канске, работал инструктором физкультуры на гидролизном заводе. Его соратники тренировались прямо в цехе. «Крепенький был дедок», — говорит мой собеседник.
— В школьном коридоре у нас была штанга. Это была самостоятельная затея учеников. Занимались и акробатикой — ею руководили старшие: Миша Клименко и Владимир Стадник, — рассказывает Юрий Николаевич. — Нас стали приглашать выступить на сцене. А когда проходили выборы, акробатическими номерами, подготовленными нами, заполняли культурную программу. Ведь в такие дни в СССР голосующих старались порадовать не только хорошими продуктовыми прилавками на избирательных участках.
К слову, Михаил Клименко стал основателем акробатики в Канске, подготовил многих мастеров спорта, чемпионов. А начиналось с малого: Остапенко вспоминает, как вместе они крутили сальто, прыгая с заборов прямо на огородные грядки. Сейчас это называется паркур, не так ли?
Более основательное погружение в спорт началось уже у Яна Сермана, тренера по борьбе, который зародил в городе борцовские традиции. Они и поныне дают свои плоды, известные по всей стране и миру. В 1957 году Юрий Остапенко уже выступал за Канск, сменив классическую борьбу на вольную. На соревнование пацанов возил Михаил Мочалов, преподаватель школы №2, который в 1953 году стал инициатором открытия в Канске детской юношеской спортивной школы, одной из старейших спорт-школ Красноярского края.
— У Михаила Федоровича я занимался лёгкой атлетикой, метал копьё и диск. А летом разгружали вагоны — не столько для подработки, сколько чаяниями родителей, «чтобы не болтались, где не нужно!» — говорит Остапенко, а я выражаю удивление и восхищение, как ему хватало сил и времени на всё. А Юрий Николаевич «добивает» меня сообщением, что одновременно были ещё штанга и бокс. Правда, боксировать скоро перестал. Случилось это после того, как на тренировке, как он выражается, «чуть не убил» товарища Володю Карпова. Тот тоже скоро забросил бокс, но по другой причине. У всех своя судьба. Володя стал кандидатом медицинских наук, давно уехал в Москву.
Способ остаться в живых
Так получилось, что почти все действующие лица в рассказе Юрия Остапенко в дальнейшем стали уважаемыми людьми, врачами, тренерами, военными, лётчиками, учеными. Рассказчик уверен, (а я с ним согласен), что спасибо за это нужно сказать спорту, он не оставил шансов пойти не той дорогой.
— Район у нас был сложный, опасный. Спорт помог нам во всем: и выжить, и здоровья набраться, и людьми стать, — в этих словах Юрия Николаевича нет наставнической пропаганды здорового образа жизни, это очевидная истина. Друг Гена Капустинский, вместе с которым Юра Остапенко стал заниматься борьбой, уже будучи полковником в отставке, членом президиума Красноярского краевого совета ветеранов, а также писателем, в автобиографических рассказах вспоминает интересные случаи.
Например, как в 1956 году на школьные танцы под радиолу явилась компания начинающих бандитов, избили дежурных и начали лапать девчонок. Те вырывались, визжали. Учителей, видимо, послали куда подальше. Рослые десятиклассники, ранее претендовавшие на внимание и лидерство, потянулись к выходу. «Мы, стоявшие отдельной стайкой, молча переглянулись и поняли друг друга без слов. <…> Оставив девчонок, к нам бежали урки, доставая на ходу кастеты и ножи-финки. Кто-то из них уже размахивал гирькой на резинке. Мы приняли бой», — повествует Капустинский. Битва спортсменов-разрядников с уголовниками закончилась победой наших друзей. «Дежурный майор заставил нас написать подробные объяснительные, а этим дружкам вызвал дежурную медсестру, которая их осмотрела и оказала необходимую медпомощь».
С тех пор пацанов стали приглашать в бригады содействия милиции для дежурства по вечерам. То были времена после бериевской амнистии, преступность зашкаливала, а ночами люди и вовсе запирали двери и окна. Капустинский вспоминает, что в 1993 году он встретил бывшего лидера той банды, которая держала в ужасе город, кстати, своего одноклассника. «На лице, которое было в глубоких морщинах и шрамах, лежал слой грязи, было не понять, где пятно, а где кровоподтек. Он единственным глазом с любопытством разглядывал меня. Сказал: «Вон ты каким чином стал, а я вот видишь!»
С чего начинается Родина
Как ни странно, после школы Юрий направился поступать учиться на врача, а не на физкультурника, как это можно было предположить. Настоял отец: чтобы в семье был свой доктор. В медицинский был высокий конкурс, и ребят переманили на только открывшийся факультет физического воспитания в пединституте. Наверное, это судьба.
Да и сам отец Юрия, Николай Остапенко, был спортивным энтузиастом. До войны занимался гимнастикой, а в конце 30-х годов стал чемпионом Красноярского края по лыжным гонкам. Откуда в то время в Канске появлялись те или иные спортивные методики — можно только догадываться. Это была горстка единомышленников, все держались за спорт, старались попробовать всё, каждый находил именно свою стихию.
Потом отец воевал на фронте, защищал Москву. А после войны стал преподавателем физкультуры. Начал с работы с «трудными резервами» в ремесленном училище, а на пенсию пошёл из Канского педагогического колледжа.
Спортивная культура стекалась в Канск мелкими ручейками, волею случайных и часто трагичных судеб. Иногда пробивались и местные роднички. Так формировалась богатая спортивная история города Канска и всего Красноярского края. Достойное место в этой истории занял и наш сегодняшний визави. Ещё в институтские годы Юрий Остапенко стал чемпионом края по вольной борьбе среди студентов. Его приятелями и спарринг-партнерами были Альберт Астахов и Виктор Хориков, в дальнейшем — заслуженные тренеры. Алик, как называет его Остапенко, потом стал, в том числе, вице-президентом Европейской федерации самбо, а Хориков воспитал чемпионов мира.
— После института нас, девять лучших выпускников, распределяли по вузам. Вопросы решались на уровне второго секретаря крайкома партии, который ездил на приём к Хрущеву, — вспоминает Юрий Николаевич. Среди этих девяти снова звучат фамилии, ставшие потом легендами. — Кто-то стал ректором, кто — кандидатом наук. А в сельхозинституте, куда меня направили, познакомился с Дмитрием Миндиашвили, с которым проработали много лет.
Все регалии президента Красноярской краевой федерации вольной борьбы перечислять не будем. С Миндиашвили Юрий Николаевич проработал потом многие годы. Но прежде направили заниматься тренерской работой на Украину, сначала в Кировоград, потом в Орджоникидзе. В конце концов вернулся в родной Канск: позвали родители, он был нужен им именно здесь.
Миндиашвили скоро узнал, что Остапенко вернулся. Начали работать вместе, тренировать спорт-сменов, заниматься судейской работой, устраивать соревнования. Он так и остался верен городу на Кану. В этом, на мой взгляд, есть что-то парадоксальное в судьбе нашего собеседника. Ведь сколько его друзей, коллег, учеников вышли на «высокие орбиты», стали крупными функционерами от спорта и т.д.!
С другой стороны, сожалеть Юрию Николаевичу не о чем. И повидал — дай бог каждому, и жизнь живёт не попусту — столько учеников понесли дальше всё то лучшее, что он вложил в них! И сыновний, и гражданский долг выполнены.
— Какие самые яркие воспоминания остались у вас от жизни в спорте? — поинтересовался я.
— На всю жизнь запомнил, как судил финальную встречу абсолютного чемпионата СССР вместе с Александром Медведем (выдающимся советским борцом вольного стиля, трёхкратным олимпийским чемпионом, многократным чемпионом мира, Европы и СССР). В финале Ваня Ярыгин (тоже легенда, олимпийский чемпион, заслуженный мастер спорта) боролся с Борисом Бигаевым из Киева. Ярыгин победил. Тогда красноярская борьба поднялась на новый уровень.
Примечательно, что многих звезд того времени Юрий Николаевич называет с теплотой, по имени. Например, Ваня… Видно, что для Остапенко те парни остались вечными друзьями. Это была честная эпоха настоящей мужской дружбы — надеюсь, я не очень романтизирую. Между прочим, была и неофициальная встреча Медведя с Ярыгиным, хотя они были в разных «весах». Боролись два «медведя», белорусский и сибирский. Наш земляк ту схватку выиграл. Кстати, Остапенко не понаслышке, конечно, знает, что такое цена победы. Однажды на соревнованиях на Кавказе ему «вырвали» руку. Лучшие врачи восстанавливали полгода, но аукается травма и по сей день.
— Это же спорт! — восклицает Остапенко. — И ребра тоже ломали. Когда перешел на судейство, началась другая специфика. Судили соревнования в Дагестане. Там особая нервная и моральная обстановка: очень опасно совершить ошибку в судействе. Правительство республики, все аксакалы в папахах сидят в первых рядах и внимательно смотрят. Борьбу там уважают, в правилах разбираются в совершенстве почти. Любую мелочь сразу видят.
Приходилось Юрию Николаевичу встречаться даже с членами правительства. Были в то время международные вопросы, решавшиеся только через спорт, который иногда выступал инструментом большой политики. Плохие отношения с Ираном или Ираком? Контакт возможен по спортивной линии! Дипломатия заходила со стороны соревнований по борьбе. Поэтому и со спортсменами проводились соответствующие беседы, чтобы понимали ответственность и прочее. Ну, вы понимаете!
— Я судил состязания в Агинском Бурятском автономном округе. Изначально должны были проводить первенство Сибири среди сельских спортсменов в Чите. Но увезли в Агинский, так как был там депутат Верховного Совета, а у него совхоз-миллионер. Борьбу там уважали. Стояли морозы, а буряты приезжали на лошадях, в своих армяках. Сидит он и спит прямо в седле во время схватки. Но болеет! Тот председатель и Хрущёва с Микояном в гости пригласил. На открытии они впереди меня сидели.
Будьте здоровы, учитель!
Борьба шла не только на ковре. Канское образование боролось за квалифицированного преподавателя. Всех переборол библиотечный техникум, в котором Остапенко стал руководителем физвоспитания. А также вёл городскую секцию по борьбе, готовил городскую команду. Воспитанники выигрывали зональные (по Сибири и Дальнему Востоку) и краевые соревнования. Позднее пригласили работать в педучилище, тогда как раз построили новый корпус, в котором педколледж находится и сегодня.
Супруга Юрия Николаевича — Валентина Ивановна — тоже преподаватель физкультуры, занималась гимнастикой. У них сын и дочь, три внука и правнучка.
— Я говорил детям и внукам: смотрите, готовьте себя заранее физически. А то мало ли что! — при этих словах в глазах Юрия Николаевича лукавый блеск сменяется на сталь.
Да, в этом легком добром человеке глубоко и прочно запечатано что-то несгибаемое. Впрочем, внуки дедушку радуют. Двое из них, отслужив в армии на Северном Кавказе, приходят к деду и говорят: «Мы тебе устроили сюрприз. Поступили на твой факультет». Рассказывая это, Юрий Николаевич не может скрыть, как он тронут, голос немного дрожит.
— Родился я в самый длинный день в году. Кто-то сказал, что тогда жизнь будет самая короткая. Не сбылось! Я счастлив, что встретил столько хороших, добрых, интересных людей. Если бы не спорт, не было бы этого ничего…
Приходилось Юрию Николаевичу встречаться даже с членами правительства. Были в то время международные вопросы, решавшиеся только через спорт, который иногда выступал инструментом большой политики. Плохие отношения с Ираном или Ираком? Контакт возможен по спортивной линии! Дипломатия заходила со стороны соревнований по борьбе. Поэтому и со спортсменами проводились соответствующие беседы.
Опубликовано в газете «Канские ведомости» 15.10.2014 г.
Родственники двух матросов-подводников дождались этого события спустя 46 лет: в Канске открыли мемориальную доску памяти членов экипажа субмарины «К-129».
Останки погибших так и остались на дне северной части Тихого океана. Но теперь Олег Зубарев и Геннадий Касьянов обрели наконец-то пусть и не могилу, но некое символическое место, к которому в любой момент могут прийти родные и близкие. В семейной истории поставлена ритуальная точка. Приведут сюда и молодёжь, чтобы она знала историю на её героических примерах. История с подводной лодкой «К-129» до сих пор засекречена, есть лишь версии случившегося. Появление мемориальной доски стало возможным благодаря Канскому морскому кадетскому корпусу и исследовательской работе его воспитанника, ученика 5 класса Александра Родниченко.
Поход в один конец
Так что же случилось в тот день, 8 марта 1968 года, после которого праздничный день во многих российских семьях уже никогда не будет столь весёлым?
25 февраля в 7 утра подводная лодка отошла от пирса и взяла курс в океан. Для экипажа это был внеплановый поход — с ядерными ракетами и торпедами. Она оказалась боеготовой, в отличие от двух других, которые должны были вый-ти в океан по плану. Обстановка приближалась чуть ли не к третьей мировой войне. У Северной Кореи возник серьезный конфликт с США. «К-129» вышла в сторону западного побережья Штатов, на Гаваи.
Ставилась задача вести скрытое патрулирование в готовности к действиям по сигналу Главного штаба в порядке, изложенном в специальном пакете. В назначенное время лодка не вышла на связь.
Это было серьезным основанием для тревоги. Тем более, что, по данным разведки, примерно в эти же дни в японский порт прибыла американская подводная лодка «Суордфиш», имевшая повреждения. Американцами во время захода этой лодки в Йокосуку принимались необычные меры секретности, к ремонту допустили только американский персонал. Потом эту лодку вообще спрятали на полтора года. Так что логично возникала мысль о столкновении под водой. Встал вопрос о срочной крупномасштабной поисково-спасательной операции. Корабли и суда денно и нощно утюжили океан. Но, к сожалению, подводную лодку найти не сумели.
Раньше всех лодку обнаружили американцы. По одной из версий, советская подводная лодка была протаранена следившей за ней атомной подводной лодкой «Суордфиш» («Рыба-меч»). До момента столкновения наша подлодка из-за шума дизеля была глуха, как «ревущая корова» (терминология американских противолодочников). Американская подлодка непреднамеренно ударила верхней частью своей рубки в днищевую часть центрального поста нашей подводной лодки. Это наша версия. Есть и другие предположения, среди которых различные технические неполадки.
Столкновение произошло вечером 8 марта 1968 года. А 22 октября 1970 года на имя военно-морского атташе СССР в США пришло анонимное письмо о том, что американцы собираются поднимать «К-129».
Анонимный источник не врал. На телеканале «Дискавери» недавно вышел двухсерийный документальный фильм, где в мельчайших подробностях рассказано о той уникальной операции, которую предприняли американцы, чтобы вытащить с почти шестикилометровой глубины русскую подлодку. Цель – заполучить новейшие советские подводные технологии того времени, образцы оружия и шифровальные коды. Суперсовременное судно «Гломар Эксплорер» обошлось Штатам в 350 миллионов долларов, собиралось по частям на разных верфях, и лишь немногие знали истинное его предназначение. Замаскированный под добычу полезных ископаемых, корабль должен был захватить клещами «К-129» и поднять её с фантастической глубины. Клещи были снабжены подачей струй воды для размывания илистого дна, подсветкой и 12 видеокамерами. Для отвода глаз было объявлено, что за операцией стоит Говард Хьюз, миллиардер, занимавшийся в том числе добычей природных ресурсов. Нам он стал знаком недавно по фильму «Авиатор» с ДиКаприо.
Советское руководство отказывалось признать, что потеряло лодку. Приказом министра обороны лодку просто вычеркнули из списка кораблей, словно её и не было никогда. Возможно, поэтому такая сложная судьба ожидала погибших моряков после смерти – ни признания, ни почестей, ничего…
В то, что американцы её могут поднять с такой глубины, советское военное руководство не поверило, хотя были и другие мнения. И американцы подняли лодку. Правда, в ходе подъема корпус субмарины разломился, часть осталась в обжиме клещей, а кормовая половина вновь опустилась на грунт.
В той части «К-129», которая была поднята, оказались останки шести моряков. Советское руководство отказалось принять их, ведь мы изначально не признавали самого факта крушения. Извлеченные тела подводников были перезахоронены американцами в море по принятому в советском ВМФ ритуалу. Их накрыли военно-морским флагом, звучал гимн Советского Союза. Вслед за телами в воду опустили венки. Этот процесс был заснят на цветную кинопленку, которую намного позже вручили Борису Ельцину, президенту России. Российской стороне был подарен и корабельный колокол, извлеченный из-под воды. Говорят, что этот колокол бесследно пропал. В этой истории по-прежнему очень много тайн. Узнаем ли мы правду? Найдется ли корабельная рында? Получат ли родственники ордена своих погибших братьев? Будем надеяться на лучшее. И чем больше будет таких неравнодушных людей, как наши исследователи, тем быстрее этот момент настанет.
Память будет жить
Мемориальную доску торжественно открывали на территории кадетского корпуса при стечении большого количества народа, с молебном и залпами прощального салюта. Дощечка с именами павших защитников Отечества появилась и на стене храма святого апостола Андрея Первозванного.
Погибшие 8 марта 1968 года в подводной лодке Олег Зубарев и Геннадий Касьянов в своих бескозырках смотрят на собравшихся с тех фотографий, которые они отправили из армии домой. Снимки предоставили их сестры – Элеонора Владимировна Дутова и Наталья Семёновна Свидерская. Олег Зубарев – из Канска, а Геннадий Касьянов — уроженец села Бражное Канского района.
Сама природа словно оплакивает сыновей, и доску с лицами подводников с неба заливает водой. У сестёр на глазах слёзы. Да и не только у них, даже мужики растроганы. Наталья Семёновна заботливо стирает капли дождя с каменной доски, с лица брата, чтобы уже ничего не заслоняло его. А дождь снова заливает фотографию. Брат навсегда остался молодым, а вода навеки приняла его в свои смертельные объятия…
Незапланированный поход
Наталья Свидерская, сестра Геннадия Касьянова, училась в школе, была на шесть лет младше брата, когда стало известно о его гибели.
— У него всегда было много друзей. Коля Осипов, с которым Гена знаком с первого класса, был и на открытии памятной доски. Братик хорошо учился, любил литературу. Но хотел стать военным. Его старший друг служил на флоте, и когда тот приезжал домой, Гена любил мерить его форму. Потом заявил, что пойдёт в морфлот. В августе ему исполнилось 18, и осенью Геннадия призвали. На гражданке его осталась ждать девушка.
Наталья Семёновна вспоминает, как они с братом плавали на отцовской лодке на рыбалку. «Я постоянно за ним привязывалась, куда бы он ни пошёл с друзьями. И в армии я его письмами засыпала, слала фотографии артистов. А он маму попросил, чтобы я актеров этих не посылала ему».
Их должны были отпустить в отпуск, но случился этот незапланированный поход. Геннадий написал, что в поход сходит и приедет домой на побывку.
Гена так никогда и не пришёл в отпуск. С марта 1968 года перестали приходить письма. Летом мама поехала в военкомат. Там ей ничего не сказали. В октябре в военный комиссариат отправился уже отец. Там его ждала похоронка.
И скоро выяснилось, что к тому времени вся деревня знала про Гену. Откуда-то просочилась информация и разнесалась в виде слухов. Но семья Касьяновых была единственной, кому ничего не говорили. Однажды Наталье Касьяновой передали: другая девочка говорит, что брат погиб. «Вы знаете… Я её побила… Мы Генку ждём, а она болтает!» — с мокрыми глазами вспоминает Наталья Семёновна. Наша беседа происходит у нее дома, фоном работает телевизор, по которому идёт телеканал «Звезда». На экране мелькает какая-то подводная лодка…
— Но через неделю привезли похоронку, — продолжает Наталья Семёновна. — Тогда уже восемь месяцев прошло после крушения. У матери была черная коса. Волосы сразу стали белыми.
В 1998 году все члены экипажа подводной лодки К-129 были награждены орденами Мужества (посмертно). Но получить его так и не удалось. Пока суд да дело, родителей уже не было в живых.
— Нам сказали, что мы ему никто. Я шок испытала тогда, — сокрушается Наталья Семёновна. — Из отписок следовало, что орден могут получить родители или жена, или дети. Ну какие у него жена или дети, если его после школы сразу в армию забрали?!
Тема канских подводников была поднята на поверхность, когда муж Екатерины, сестры Натальи Свидерской, в разговоре с Виктором Родниченко, отцом уже знакомого нам кадета, сообщил ему об этой всё ещё тёмной истории.
Так на свет появилось исследование Саши Родниченко, а следом за ним и мемориальная доска. Кстати, велась изыскательская работа и ранее – Надежда Крамная собирала материал о своём земляке для школьного музея «Земляки», созданном в Браженской средней школе. Одно из основных направлений в работе музея — патриотическое. В частности, ведется поисковая работа по направлению «Присяге воинской верны».
Не верь!
Элеонора Дутова, сестра Олега Зубарева:
— Я была старшей сестрой, и мне часто поручали присматривать за Олегом. Впрочем, мальчиком он был послушным. По крайней мере явным хулиганом не был. Мы ходили в один детский сад, я была в старшей группе и приходила к нему, помогала одеваться. А когда он плакал, воспитательница отправляла за мной, чтобы я его успокоила.
У Элеоноры Владимировны есть внучка, которая никогда не видела своего деда Олега, но любит слушать истории из его детства. Каждое лето детей увозили в Ирбей, где они родились. Там жили их бабушка и дедушка. Олег любил выгонять из будки собаку и забираться туда, чтобы поиграть. Однажды залез в будку и уснул. А пёс спал на улице, рядом. А в другой раз брат решил покататься на соседской свинье. Подкрался к спящему животному и сел на него. Свинья проснулась. Ей не понравилась идея пацана, и она побежала, а Олег сидел на ней почему-то задом наперёд, громко крича и держась за свиной хвостик. Сейчас это смешно, но тогда было не до смеха. Выбежал дед, поймал свинью, а внуку, что называется, всыпал.
Олег Зубарев закончил Канский политехнический техникум, получил специальность теплотехника. И сразу был призван в армию. В течение полутора лет дома читали его письма про жизнь новобранцев и матросов, он охотно делился впечатлениями, даже рисовал семафорную азбуку, где каждой букве соответствует положение рук с флажками, описывал местные красоты со всей их флорой и фауной. А в конце февраля 1968-го года от Олега пришло письмо, в котором он сообщил: уходят во внеплановый поход. Идти должны были не они, но… так надо. Пообещали, что сразу после возвращения повысят в звании (пока он был старшим матросом) и дадут отпуск. Лишь только это согревало душу. Чувствовалось, что идти в этот поход никому не хотелось, не успели отдохнуть от предыдущего плавания. Это было его последнее письмо.
Наступила тишина. Родители всё больше беспокоились. Стали посылать на адрес командования телеграммы. Ответов не поступало.
— Наш папа работал на Канской ТЭЦ в отделе кадров, по работе имел отношения и с военкоматом, — вспоминает Элеонора Владимировна. — Летом к нему на работу пришли люди в погонах, пригласили отца в кабинет директора и сообщили, что сын погиб на подводной лодке. «Иди домой, говори своим…». Я услышала это первой. Не поверила. Пришла с работы мама, я и ей сказала: «Не верь! Они не погибли».
Вскоре с Камчатки к нам приехал офицер и отдал письмо от командира войсковой части Виктора Дыгало. Он выражал глубокую скорбь, приносил сердечные соболезнования. Написать это письмо было личной инициативой командира, потому что никакой официальной реакции на гибель моряков не было. Лодки К-129 словно и не существовало никогда вовсе.
И лишь через несколько месяцев пришла похоронка. Элеонора Владимировна называет её странной. Действительно, в графе причина смерти – «признать умершим». И всё. «Словно он на лавочке замерз». Муки родителей продолжались, люди извелись в догадках, одна страшнее другой. Они лишились сына и устали от неопределенности, хотя имели право знать, что же в конце концов произошло. При каких обстоятельствах он ушел из жизни?
С такой формулировочкой родственникам не удалось получить никаких пособий или льгот. Отец был участником Великой Отечественной войны, на которой он потерял правую руку. Ему сказали, что, как инвалид, он уже получает пенсию. К тому же ещё и работающий инвалид. Никаких пособий!
— Я ездила в ту военную часть, в поселок Рыбачий. Меня отвезли и показали обелиск, где я оставила цветы, организовали встречу с командиром части. Он рассказал, что на месте обелиска соорудят памятник всем погибшим на той субмарине. Я уже вернулась домой, когда получила письмо о том, что памятник ставить пока запретили. И если он когда и появится, то всех родственников пригласят на открытие. Годы идут. Родителей уже нет давно. И никто никого не приглашает.
На память о брате у сестры остались письма, похоронка и тельняшка с гюйсом (матросским воротником), ленnочкой и значком, которые ей подарили в Рыбачьем. Но про обстоятельства гибели Олега Элеонора Владимировна ничего нового не узнала. Зато снова услышала совет «меньше распространяться на эту тему». Всю жизнь родственники погибших собирали детали той истории по крохам, черпая информацию из противоречивых отечественных и американских источников. Между прочим, памятник всё-таки появился. Правда, в другом месте, а на открытие позвали лишь некоторых родственников.
Есть надежда, что сестры погибших матросов всё-таки получат ордена Мужества, которыми награждены Олег и Геннадий. Вроде бы соответствующее разрешение получено. Надеемся, ордена останутся в семьях. Так получилось, что две семьи жили почти рядом, не зная о существовании соседей по несчастью. Но в каждой семье накопилась небольшая папочка с пожелтевшими вырезками из газет, журналов, где говорится о той страшной трагедии. А теперь, благодаря работе кадетского морского корпуса и кадета Саши Родниченко, у них появилось и общее святое место. Элеонора Владимировна и Наталья Семёновна выражают благодарность всем, в том числе и Владимиру Кочневу, директору ОАО «Новотаёжное», который помог сделать мемориальную доску. А мы обязательно сообщим читателям, когда набор семейных реликвий двух семей пополнится орденами Мужества.
Когда мы прощались с Элеонорой Владимировной, она сказала: «Хорошо, что теперь с них смыт позор». «Какой позор?!» — изумился я. Оказывается, многие годы некоторые люди считали, что неспроста гибель Олега связана с такой завесой тайны. «Может, он предатель, перебежчик?!» — допускали некоторые «светлые головы». Видимо, мало того, что на долю матерей выпало потерять сыновей, да еще без места захоронения, так еще и поползли сплетни. Но теперь-то все знают, что они – герои. И еще один интересный факт. Недавно в «Одноклассниках» Элеонору нашел друг детства Олега. Он теперь живёт в США. Там тоже мало что известно о том инциденте. Как причудливо разбрасывает людей судьба!
Юный исследователь
Встретиться с Александром Родниченко, кадетом КМКК, учащимся 5 класса, оказалось не так-то просто. В тот день он уехал в Красноярск: Сашу премировали экскурсией за исследовательскую работу о подводниках. Зато на следующий день Александр с удовольствием пообщался с журналистом.
— Почему ты выбрал эту тему для своей исследовательской работы?
— На эту работу меня натолкнул отец. У него на этой подлодке погиб знакомый, Геннадий Семёнович Касьянов. Я почитал об этом в интернете. Тема показалась очень интересной, захотелось найти больше информации. Помогали папа и мама, вместе выискивали информацию, работали с архивами.
— Насколько трудно заниматься подобными исследованиями в общем-то обычному школьнику?
— Около месяца заняла у меня эта работа. Самая большая трудность состояла в том, чтобы отфильтровать большие объемы самой разной информации, часто противоречащей одна другой. Приходилось отсеивать, выбирать то, что, по нашему мнению, более правдиво. Например, в одной из публикаций корреспондент газеты «Совершенно секретно» пишет, что это было столкновение с надводным судном. Но это невозможно, потому что на фотографиях видно, как протаранена лодка. Такое не могло бы произойти при столкновении с надводным кораблем.
— К какому же заключению ты пришел в ходе своих изысканий?
— «К-129» столкнулась с американской подводной лодкой. К тому же это далеко не первый подобный случай. Чаще всего это случается с подводными судами проектов «К» и «С». По словам американской стороны, им удалось поднять только часть лодки и похоронить шесть человек. Но по другим данным, захоронено было более 80 тел. Это почти весь экипаж. Значит, они всё-таки подняли всю субмарину.
— Ты собираешься продолжить исследования?
— Конечно, буду изучать этот вопрос и дальше. Наша киностудия будет снимать документальный фильм о катастрофе с подводной лодкой и её героями. Первые съемки состоялись ещё в прошлом году.
В планах ближайшей весной съездить на Камчатку, в город Вилючинск, на базу военных субмарин, с которой ушла в свой последний поход «К-129». Вдруг мы там найдём живых свидетелей подготовки лодки к плаванию или людей, которые служили на лодках такого же проекта «К». Мне будет очень интересно пообщаться с ними.
Анатолий Бурундуков, директор Канского морского кадетского корпуса:
— С самого начала в нашем кадетском корпусе воспитание детей ведётся в духе патриотизма. К 10-летнему юбилею мы открыли памятник «Русским морякам, благодарные кадеты». Считаем очень важным, чтобы дети знали имена и историю героев, которые ходили с нами по одной земле. Нашими воспитанниками уже проведены исследования жизни и подвига Арсения Москвина, родившегося в Канcке. Дети должны быть воспитаны на хороших примерах. Мы чтим память Героя России Владимира Боровикова, похороненного в Канске. Кадеты ухаживают за его могилой. Теперь мы сделали достоянием городской истории и имена двух подводников – Геннадия Касьянова и Олега Зубарева. Спасибо за помощь Геннадию Крупскому, командиру воинской части «Арсенал», и Владимиру Кочневу, директору ОАО «Новотаёжное».
Фото автора и из личного архива родственников погибших подводников. Использованы материалы исследовательской работы Александра Родниченко, кадета КМКК, Надежды Крамной, хранителя музея Браженской школы, и других источников.
Опубликовано в газете «Каннские ведомости» 29.11.2014 г.
[box color=»white» icon=»accept»]Конкурс Красноярские перья 2013
Материал участвует в номинации «Лучший репортер»[/box]
Как мы уже рассказывали, в декабре в Канске в четвертый раз проходила театральная лаборатория. Подобные мероприятия призваны знакомить публику с новыми тенденциями современного театра. К тому же это хорошая возможность «размяться» нашим актерам и режиссерам, взглянуть на свою работу с иной стороны.
Точка, док…
Я люблю театр, и мне, разумеется, нравится писать про него. Поэтому в мои планы входило освещать эту лабораторию, по счету четвертую, но первую для нового директора канского драмтеатра Веры Сазоновой. И вышло так, что в эту лабораторную историю я вляпался (в хорошем смысле!) даже больше, чем планировал, и начался для меня этот эксперимент раньше, чем для зрителей.
Началось всё с того, что мне позвонили из театра и поинтересовались, не хочу ли я сыграть в читке-показе пьесы, которую ставит немецкий режиссер. Играть (или читать) предстояло журналиста. Я рассудил, что не я это придумал, актер из меня никудышний, но им там виднее, если позвали. И согласился…
Вскоре предстал перед своим режиссером. Почему-то думал, что он окажется мелким и худым, а ко мне навстречу вышел человек в более… солидном исполнении. Да и каким же еще должен был быть Георг Жено?! Это был именно он, немецкий режиссёр, актёр, снимавшийся у Петра Тодоровского в «В созвездии Быка», художественный руководитель театра им. Йозефа Бойса, один из создателей экспериментального московского театра «Театр.doc».
Но всё это я выяснил немного позже. В том числе и про «Театр.doc», которым очень сильно интересуюсь в последнее время, только еще не удалось пока попасть на его спектакли в Москве. А тут, в Канске, сразу в руки один из тех, кто создавал этот театр и одну из известнейших его работ, «Час восемнадцать», пьеса о гибели в тюрьме юриста Сергея Магнитского, который не был даже осужден. Спектакль сделан на основе тюремных дневников и писем Магнитского домой и проч. Кстати, сейчас готовится продолжение — «Час 18 — 2012». «Час восемнадцать» — это время, в которое умирал человек.
Это театр-вербатим, документальный театр, спектакли полностью состоят из реальных монологов или диалогов обычных людей, перепроизносимых актёрами. В таком вот спектакле предстояло сыграть и мне.
Шум
— Саша, вы нам подходите, — сказал Георг, когда я прочитал пробный отрывок пьесы. — А можно, вы будете на все репетиции приходить в этой же куртке, она идёт к вашему образу.
Пьеса «Шум» — дебют московского драматурга Екатерины Бондаренко. Из-за него я не смог насладиться другими работами лаборатории, но зато в «Шум» погрузился с головой. История, как и подобает документальному театру, совершенно реальная. Автор пьесы сама лично выезжала в Челябинскую область, в городишко Верхний Уфалей, где общалась со свидетелями и участниками преступления, произошедшего несколько лет назад. 16-летний парень убил из обреза одноклассника. Причина, вроде, в кляксе, которую тот оставил ему на рубашке. Юный убийца, который еще и оказался философом на буддийской платформе, сейчас содержится в закрытой психиатрической клинике под Смоленском. Отца даже приглашали на премьеру в Москву.
Мне предстояло изобразить челябинского журналиста, который решил «нарыть» в этом городке «жареных» фактов, чтобы сделать ядреный текст и на этом капитале уехать работать в некое московское «желтушное» издание. Образ, в общем-то, классический, и не секрет, что многие (да и не только журналисты) стремятся сорваться из заунывных провинциальных просторов в столичную жизнь. В какой-то мере играть нужно было самого себя, плюс место действия по своей депрессивности также напоминало родной город. Возможно, поэтому немецкий режиссер и решил в последний момент ставить именно «Шум». Изначально в программе лаборатории была заявлена другая пьеса.
[box color=»white» icon=»accept»]Конкурс Красноярские перья 2013
Материал участвует в номинации «Журналистское расследование»[/box]
Шла машина грузовая…
Наша жизнь не поспевает за законами, и пока наводят порядок с исполнением одних правил, вступают в силу другие, и все опять получается «как всегда».
Знаковое явление
Начнем с письма, которое прислала нам читательница Ксения Лукьянова. Когда мы говорим о канских дорогах, то чаще всего подразумеваем их унылое состояние. А наш нежданный соавтор подсказал еще одну проблему, на первый взгляд, не такую глобальную, но не менее «жизненную». Теперь проблема в другом – в дорожных знаках.
«Группа разъяренных активистов, не понимающих, как им теперь работать, не может найти поддержки и помощи у городских властей», — пишет Ксения. Причиной «народных волнений» на этот раз стал дорожный знак 3.4 «Движение грузовых автомобилей запрещено», а точнее, даже не сами знаки, а места, в которых они недавно появились.
«Размещение знаков лежит на плечах городской администрации, и уж в этот раз она повеселилась от души», — выражает свое оценочное суждение автор письма. По ее словам, инициативная группа, представляющая интересы владельцев грузового транспорта, сетует на то, что теперь они не могут осуществлять свою деятельность на территории города.
Что же произошло? «Герой» нашего материала — знак 3.4 — правилами дорожного движения трактуется следующим образом: «Запрещается движение грузовых автомобилей и составов транспортных средств с разрешенной максимальной массой более 3,5 т (если на знаке не указана масса) или с разрешенной максимальной массой более указанной на знаке, а также тракторов и самоходных машин. Знак 3.4 не запрещает движение грузовых автомобилей, предназначенных для перевозки людей».
«Разрешен проезд под этот знак автомобилей, осуществляющих погрузку или разгрузку или обслуживающих население, проживающее в зоне действия этого знака. Но так только в нормальных городах. У нас же водитель автоэвакуатора, проще говоря, «воровайки», заплатил штраф, проехав под этот знак на улице Магистральной, хотя ехал туда на помощь того самого населения, проживающего на этой улице», — цитируем сердитое письмо.
Говоря проще, ситуация с установленными в городе знаками 3.4 выглядит примерно так: мусоровозу — нет, почтовым машинам – нет, нет грузовикам с продуктами и канцтоварами, нет – автоэвакуаторам и машинам с углем, и уж если на то пошло – нет пожарным машинам.
«Так администрация города борется с заполонившими все дороги фурами, но делает это как всегда неумело. Так вы помогаете малому бизнесу? Специально проехала по городу. Картина такая: знаков действительно появилось море, но тот, кто их устанавливал, явно был не в себе.
Жителей улицы Магистральной теперь вообще можно только пожалеть. Ведь к их домам невозможно подобраться ни с одной стороны. Там частный сектор, а это значит, что люди завозят дрова, уголь… О строительстве в том районе даже говорить не приходится: машину с материалами не пропустят, экскаватор тоже», — продолжает Ксения Лукьянова.
Если, например, ваш автомобиль сломался на улице Герцена, то вам остается уповать только на силы небесные, потому что эвакуатор, с какой бы стороны города не спешил к вам на помощь, не сможет заехать на эту улицу.
Заложники закона?
Действительно, установка дорожных знаков находится в компетенции администрации города. И такое обилие упомянутых запретительных знаков, разумеется, вызвано стремлением властей защитить город, его дорожную инфраструктуру, а также граждан от транзитного большегрузного транспорта. Но почему такое благое стремление сделать «как лучше» снова обернулось абсурдным «как всегда»?! Ситуацию, складывающуюся в городе, прокомментировал старший государственный инспектор дорожного надзора отдела ГИБДД межмуниципального отдела МВД России «Канский» капитан полиции Евгений Тулюля.
[box color=»white» icon=»accept»]Конкурс Красноярские перья 2013
Материал участвует в номинации «Лучший очеркист»[/box]
В Канск «пришел» спайс. «Канские ведомости» уже рассказывали о новом для наших мест наркосодержащем веществе, буйная торговля которым началась недавно в нашем городе.
На заре ты меня накури
Напомним, что потрясающая воображение своей наглостью рекламная кампания началась примерно месяц назад. На центральных улицах и в глухих подворотнях, на стенах жилых домов и на фасадах магазинов, фирм и прочих организаций, на заборах и там, где ведется строительство, в одночасье возникли надписи. Эти настенные письмена выполнены аэрозольной краской, почерк, похоже, везде одинаков.
Особый цинизм этой росписи состоит в том, что людям предлагается покупать спайс, относительно новый синтетический наркотик. На всякий случай, наверное, для пояснения, там же пишут еще одно слово, точнее расширяющее смысл послания: «накурь». Более того, распространители наркотика не постеснялись указать и номер сотового телефона. Просто позвони. Этот номер, собственно, и занимает львиную долю надписи. Кому надо — те поймут.
Ну вот и мы решили понять. Для этого отправили на указанный номер текстовое сообщение. Из большинства надписей следует, что нужно именно писать sms, а звонить не надо. Написали, ждем. Ответили почти сразу: мол, да, есть, можно купить. Один грамм стоит 1000 рублей. Как их передать? Скоро пришло сообщение уже с другого номера. Нам предложили пополнить счет именно этого, второго телефона. О том, что будет дальше, мы узнали от тех, кто действительно прошел всю сделку до конца. После того, как мы переведем деньги на указанный номер телефона или на виртуальный QIWI-кошелек (а с ним следы запутываются еще больше), нам сообщат дальнейшие инструкции. Это называется метод «закладок».
Тут есть варианты. Это как игра в казаки-разбойники. По одной из схем, после перевода денег вам указывают определенное место в городе. Там к тебе подойдет человек, который сообщит конкретное место или передаст листочек с информацией о том, где спрятан спайс. Фактически этот посредник получается условно чистым перед законом, даже если его задержать.
Смерть шаговой доступности
Примерно в одно время такие надписи появились и в других сибирских городах: в Красноярске, Абакане, Ачинске. Как по команде. И везде схожий принцип работы. А чего только стоят аршинные буквы и цифры прямо на самом видном месте на корпусе «Д» политехнического института Сибирского федерального университета?! «Реклама» выполнена по совершенно такой же схеме — телефон и одно-два слова. Кстати, говорят, руководству вуза не было до этого дела целую неделю.
В Красноярске уже появились группы молодежи, которые закрашивают такую наркопропаганду. Интересно, что уничтожают рекламу дури не владельцы домов, магазинов, а просто неравнодушные активисты. Первые недели до этих надписей и в Канске, похоже, никому не было дела. У нас привыкли и смирились с тем, что недавно выкрашенная в нарядный бежевый или розовый цвет стена почти сразу портится варварами. Но чуть позже письмена стали всё-таки закрашивать номера.
Вопрос о спайсе поднимался и на встрече главы Канска Надежды Качан с горожанами. Там людям сообщили, что администрация совместно с полицией отработала несколько десятков объявлений. Оказалось, что номер, по словам органов правопорядка, не зарегистрирован в Красноярском крае. Поэтому найти подозреваемого невозможно. Собственникам же испорченных фасадов рекомендовали устранить писанину. Но сразу же стали появляться новые объявления.
Можно ли победить распродажу наркотиков в городе, в котором даже хозяину изгаженной стены должны позвонить из самой мэрии, чтобы владелец догадался закрасить пачкотню на его же собственном имуществе?! (Ну пусть даже не победить торговлю, но хотя бы как следует посопротивляться). К слову, на фоне проблемы с наркоторговлей померкло еще одно преступление. Рисование на домах — административное правонарушение, попадает под действие ст. 5.1 «Нарушение благоустройства городов и других населенных пунктов» закона Красноярского края. Наказание за это правонарушение карается штрафом до 2000 рублей. Но нам, похоже, уже не до подобных правоохранительных изысков, у нас тут город как витрина с наркотой, а вы о каком-то уличном дизайне…
[box color=»white» icon=»accept»]Конкурс Красноярские перья 2013
Материал участвует в номинации «Лучший обозреватель»[/box]
Еврожлобы
В начале прошлой недели чаще всех у нас поминали островное государство Кипр. Оно и так нередко всплывало в разговорах, когда речь заходила о капиталах, офшорах и когда кто-нибудь начинал рассуждать о выводе капиталов из России.
История о том, как Кипр чуть не списал со вкладов до 10%, а попросту говоря, едва ли не «кинул» на миллиарды евро российских богачей и компании, наверное, войдет в учебники, еще больше углубит недоверие к банковским системам и усугубит предчувствие чего-то нехорошего в мировой экономике. Это не экономическая колонка, и я бы не взялся тут ни с того ни с сего подробно анализировать природу кризиса еврозоны — в солидарность хотя бы даже с условной «бабой Тоней» из Арефьевки, которая не хранит на Кипре капиталов… Тем не менее, про Кипр заговорили все, особенно на уровне государства, где, видимо, хорошо знают, сколько и какие деньги именно хранятся в кипрских банках. Меня же эти остросюжетные выкрутасы евроэкономистов натолкнули на мысли, которые, как правило, мне не свойственны как западнику. Вот что же произошло по сути? Кипр вслед за Грецией катится к банкротству, потому что любит танцевать сиртаки и есть сыр с вином, а работать, как немцы или шведы, — не любит. Еврокомиссия решила помочь Кипру и предоставить пакет помощи в 10 млрд. евро при условии, что дополнительные 5,8 млрд. киприоты найдут сами. Например, заберут 10% со своих банков, в которых, по разным оценкам, лежат миллиарды евро российского, и часть их — непонятного происхождения. Один из членов еврокомиссии на канале «Евроньюс» так и сказал: «Пусть Кипр решает, что важнее: его судьба или некоторые россияне». Попросту говоря, намекнули: «А возьмите у русских, кто они такие вообще!»
Вклады заблокировали. Такая, видимо, репутация у нашей страны: вороватая и, на самом деле, маловлиятельная. Заморозили бы, к примеру, активы США или Китая! Но нет, конечно. Европейская элита выказала своё истинное отношение к России. «Второй сорт». Такое всегда было, начиная с записок средневековых путешественников, побывавших в России и вспоминавших потом про грязищу, пьяных и бедных людей, культурную бездну. Они впитали это от десятков поколений предков, и их потомки, побывав в России — по-прежнему воруют, сортиры чудовищны, жизнь не организована. Мы всегда для них будем тем, что для нас так называемые «чурки» или туземцы. И что такое после этого скоммуниздить у них миллиард? Всё равно ворованное! Отчасти, мы и сами виноваты. Ну не научились за тысячу лет ни дороги, ни туалеты нормальные делать да города вычищать. Только воруем друг у друга как дикари. Вы вот сами как относитесь к людям, у которых дома годами дерьмом воняет да крысы пешком ходят? Обидно! Но кто виноват? Да, вот такова Россия — и баста. И мы не первого и не второго, мы нашего, российского сорта, хорошего или не очень, но другого у нас самих нету. Но Кипр нам еще ответит! И знай, баба Тоня из Арефьевки: Каймановы острова — вот где наш налоговый рай!
Другими словами
Пойманный на прошлой неделе серийный убийца из Белгорода, который запросто застрелил шесть человек, по мнению знающих людей, мог находиться именно под воздействием наркотика спайс (курительная смесь, соль). Да и соседи по дому, где он жил, говорят, что он мог, например, подойти и долго молча смотреть людям в глаза. Симптомы схожи.
