Ноябрь 23, 2014 Красноярские перья 2014 Кристина Сергеева

Мой Тунис

Конкурс Красноярские перья 2014
Номинация «Репортер»

Арабы там не одни

Куда ты летишь в отпуск? – спросила знакомая, опытная в вопросах отдыха в жарких странах.
– В Тунис.
– Это где?
– В Северной Африке.
– Да туда никто не ездит. Там же одни арабы!
Да, заинтересовало то, что Тунис и вправду не особенно посещаем туристами. И хотя я не имею ничего против арабов, замечу, что тунисцы – совсем не арабы по происхождению. Давным-давно, ещё до нашей эры, десяток торговцев из финикийского города Тира проходили мимо будущего Карфагена и решили сделать привал, да так и остались на самой северной точке континента (наверное, там было прохладнее). Впоследствии они смешались с коренным населением этих земель – берберами. Получившиеся многострадальцы веками терпели нашествия захватчиков – сначала римлян, затем тех самых арабов, затем турок; Тунис даже был колонией Франции. Но, в конце концов, люди на самом севере Африки стали независимыми тунисцами, вобрав в свою кровь мириады генов.

Marwen Benlakermi

Марвен каждый вечер работает в нашем отеле фотографом. Его задача – продать вам фотографии, на которых он вас запечатлел. Выполняя эту задачу, Марвен познакомился со мной.
– Где ты научился говорить по-русски? – спрашиваю я, и мы садимся поболтать у бассейна.
– Я знаю русский только полгода, в университете, – отвечает он, переходя на английский. – Ещё я говорю по-французски, по-итальянски немного и, конечно, по-арабски.
– Ты учишься на факультете иностранных языков?
– Нет, – смеётся белозубый Марвен. – В Тунисе человек с высшим образованием должен знать минимум четыре иностранных языка.
За пару недель пребывания в этой стране я поняла: по состоянию зубов тунисского мужчины можно безошибочно определить уровень его образования. Учитывая то, что абсолютно все мужчины здесь курят, идеально белые зубы в Тунисе свидетельствуют о том, что их обладатель владеет не менее чем тремя иностранными языками – это студенты из хороших семей, туристические гиды со стажем, бизнесмены. Зубы с лёгким налётом – два языка и работа по покраске мебели на небольшой фабрике. Зубы, оставляющие желать лучшего, – арабский и французский, уборщик мусора на приотельном пляже.
Марвен только-только окончил университет и скоро получит диплом. Уже год ему удаётся совмещать учёбу и работу на фармацевтическом заводе, а вечерами, когда сезонный наплыв туристов, – в отеле. Его друг Усама работает с ним, увлекается подводной охотой. Парни родились и выросли в провинциальном городке Набеул, им по 24 года, но они не рвутся в столицу страны, город Тунис, как наша молодежь в Москву. Зарплата везде одинаково смешна: если среднестатистический городской мужчина в Тунисе зарабатывает 300 тысяч динар (около 15 тысяч рублей), это уже хорошо. Цивилизованная работа в дефиците. Получив хорошее образование, есть шанс не оказаться торговцем рынке, а может даже пересечь Адриатику и найти работу в Европе.

В медине

Сердце каждого тунисского города – это медина. С медины издревле начиналось любое поселение. В центре – здание мечети, вокруг неё по спирали строятся узкие здания: здесь и жилые квартиры, и торговые лавки с финиками, всевозможными изделиями из верблюжьей кожи, украшениями из берберского серебра (очень подозрительного «серебра»). На рынке встречаются люди всех социальных слоёв, зажимают носы туристы, под ногами снуют дикие тунисские коты, огромные, длинные, худые, их морды не спутать с котами других национальностей. Именно здесь вероятнее всего увидеть тунисских женщин, которые в священный месяц Рамадан практически не появляются на улицах городов, чтобы не раздражать голодных, а значит, злых мужчин.
Внешний вид тунисских женщин, женщин мусульманского государства, стал разнообразнее вследствие тех перемен, которые внёс в судьбу Республики её первый президент легендарный Хабиб Бургиба. Это имя в Тунисе произносится с придыханием и с благоговейным выражением на лице. Хабиб Бургиба долго боролся за независимость Туниса и в 1957 году одержал победу. За годы руководства страной он провёл ряд крупных реформ, среди них – узаконивание прав женщин. На сегодняшний день это единственный случай в моей жизни, когда я пишу про президента хорошие вещи, и меня не мучает совесть.
– Моему отцу 63, мне 27. Мы из разных поколений, но оба не поддерживаем Бургибу только в одном: он отменил многожёнство, – говорит мне шёпотом гид Сахби во время экскурсии в древний город Сусс.
Пожилые женщины и женщины среднего возраста в Тунисе носят хиджаб и просторные одежды, скрывающие фигуру от посторонних глаз. Кто помоложе, позволяют себе вольности – закрывают хиджабом не всё лицо, надевают джинсы. В крупных городах молодёжь одевается вполне свободно, а парни – совсем по-европейски. Выходя за пределы отеля, я одевалась скромно, но нередко мои неприкрытые руки или слишком обтягивающие джинсы долго провожал злобный старушечий взгляд (и восхищённый мужской).

Света

Уже два года Света живёт в нашем отеле в городе Набеул, работает отельным гидом. Она искупалась в местном море лишь однажды – в день приезда в Тунис. Сегодня вечером Света сидит на диване в холле недалеко от Reception, пьёт колу в банке через трубочку, курит Marlboro. От Светы исходит внушительное амбре с нотами коньяка и горького женского одиночества. Присаживаюсь к ней.
– Дорогая, а где твой настоящий дом? Который в России.
– Не знаю. Теоретически в Уфе, – хрипло отвечает тридцатилетняя девушка, лицо и тело тянут на семнадцать. – Но мой супруг сейчас где-то в джунглях, а дом русской женщины должен быть где? Правильно, рядом с мужем.
– Ты замужем?
– Фактически нет… Он тоже гид. Мотается туда-сюда по миру. И сколько уже можно?..
– Когда вы в последний раз виделись?
– У меня был отпуск, я к нему ездила. Четыре месяца назад.
Отельный гид – это высшая ступень в карьере гида. Отельный поднялся с «низов», встречая туристов в аэропорту и сопровождая их по дороге в отель и обратно. У только что приехавших вопросы, в основном, такого рода: «В номерах есть телевизоры?», «Из Туниса можно вывозить алкоголь?», «А девушки здесь симпатичные?». Пройдя через всё это, ты попадаешь на следующую ступень – экскурсионный гид. Особенно тяжелы двухдневные автобусные поездки в Сахару: два дня стоишь в шатающемся автобусе, указываешь рукой за окно, на плантации гигантских кактусов и финиковых деревьев, и несёшь занимательную чепуху, на которую полуспящим туристам из России и Украины, в основном, наплевать. Пару лет такой работы – и есть шанс достичь последнего, наикрутейшего уровня: жить в отеле, встречать новые партии приезжих, и, продавая им экскурсии, нормально зарабатывать.
Раньше Света работала в Таиланде и в Турции, много раз бывала в Европе. Она говорит на многих языках, но выпивает только на русском.

Представление

Пообщаться с тунисскими женщинами довольно сложно. В туристической сфере работают практически только мужчины, персонал отеля состоит также в основном из мужчин, не считая горничных, которые как приведения появляются и исчезают, и если оставить им на подушке пятьсот миллимов (10 рублей), красный цветок каркадэ будет торчать из каждого угла в номере.
«Отельные» мужчины в своём стремлении получить чаевые пускают в ход всё своё обаяние, которое лично меня крайне смущало. Каково вам будет, когда вы ужинаете в ресторане, и усатый щуплый тунисский дяденька лет пятидесяти, приставленный здесь для сбора обилия грязной посуды (издержки шведского стола), устраивает перед вами некое представление, изображая разных животных, например, пингвина или собаку с высунутым языком, складывает на голове тарелки и имитирует танец живота? Когда такое представление было посвящено нашему столу, мне стало жалко талантливого артиста и наверняка отца семейства, которому приходится, помимо основных обязанностей, гастролировать по ресторану ради динара. Я рванулась было к сумке, но сумка осталась в номере. Он это понял, но продолжал стоять. Моё сердце разрывалось на части!
– Могу я вам чем-то помочь? – спросила я по-английски, и от смущения взяла его за руку. Пожилые француженки за соседним столиком окинули нас таким возмущённым взглядом, что бедный дяденька вмиг испарился по направлению к кухне.

Fuet Buthina

Фуэт в переводе с арабского – сердце. Судя по тому, сколько признаний в любви оставляют русские девушки на страничке этого юноши-гида, сердец он завоевал предостаточно. Мы познакомились в красивом портовом городе Хаммамет. Фуэт очень красив, его белые зубы буквально светятся в темноте. В июне, как раз во время Рамадана, здесь рано темнеет, и после заката взрослые и дети наполняют все кафе на набережной, чтобы впервые за день поесть и попить. Мальчик в широкой шляпе подходит к прохожим, предлагая купить маленькие букетики жасмина.
– Почему ты не замужем? – спрашивает Фуэт, протягивая мне благоухающую веточку. – Все русские девушки об этом мечтают.
– Правда? А разве девушки из Польши, Сербии не мечтают об этом? А француженки? – перечисляю я те национальности, с которыми успела здесь познакомиться.
– У меня была девушка из Польши, но замуж за меня она не хотела, потому что родители были против её дружбы с мусульманином. А французы… У нас особые отношения.
В конце 19 века Франция втянула Тунис в состав своей колониальной империи. Теперь это в прошлом, но приезжие французы относятся к тунисцам как к рабам, всячески выражая своё мнимое этническое превосходство. У меня не сложилось определённого мнения об увиденных мною французах, ведь они находились, так сказать, в отрыве от своей среды. В нашем отеле проживала вполне культурная темнокожая семья, несколько великовозрастных, постоянно курящих мадмуазель, слонявшихся по пляжу топлес, и безбашенные парни Этьенн и Балтазар, которые, невзирая на свои благородные имена, могли себе позволить стянуть с тебя купальник под водой во время игры в акваполо или подбросить гигантского таракана в ведро горничной. Но все эти французские шалости ужасно бесят тунисцев.
Фуэт прекрасно говорит по-русски и мечтает побывать в Красноярске и привезти домой медвежью шкуру. Он видел фотографии снега и знает, что есть «Сиберь», а в ней очень холодно, и поэтому много самогона. Увы, Россия она и в Африке Россия.