Неизданная повесть, посвященная памяти журналиста Вадима Алферьева

Рукопись нам передала Нина Кузнецова — вдова Валерия Кузнецова, красноярского журналиста, барда, писателя.

Попробуем найти мецената, который поможет её издать

Валерий Вениаминович Кузнецов — наш коллега, бывший автор так ценимой читателями «Красноярского рабочего» странички «Краевед»(https://nikolay-istomin.livejournal.com/2512309.html)

Вениаминыч — так дружески называли его в журналистских кругах, бардовских, милицейских, где он был своим по работе, по жизни. Редкий человек, он вмещал в себя столько всего, был так разносторонне талантлив, так “жаден” до людей, новых стихов, песен и до трепетно чтимой и всегда интересной ему красноярской истории.

В 1968 году выпускник журфака Уральского госуниверситета Валерий Кузнецов начал работать в Туре на радио. Как рассказывал, очутиться в Эвенкии, в “медвежьем углу”, страстно добивался на распределении — его, пишущего, манил Север! Но не был бы Вениаминыч самим собой, если бы боялся крутых житейских поворотов и если б не поворачивал свою жизнь вслед новым интересам и открытиям. Этим стала для него милицейская служба — в уголовном розыске Эвенкии, в краевом управлении уголовного розыска, участковым, инспектором по делам несовершеннолетних.

Но майор милиции Кузнецов всегда оставался в душе журналистом. “Это не изжить”,– смеялся он, до времени доверяя богатейшие житейские и служебные наблюдения своим песням. Его бардовский сборник составили около полутора сотен замечательно ироничных, весёлых и философских творений. О красноярских бардах он делал прекрасные передачи на краевом радио и телевидении. А как газетчик прославился шутейно-житейскими зарисовками “Городские романсы”, посвятив их разным моментам своей милицейской службы. И с головой уходил в краеведение, изыскивая в старых газетных подшивках уникальные истории и факты прошлой красноярской жизни. О, какой это был взыскательный “архивариус” и неуёмный открыватель старины!

ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ РУЛЕТКА 

(Повесть)

Посвящается памяти Вадима Алферьева

От автора

В основу повести легли события, случившиеся в 1995-96 годах, в пору, когда нынешние тридцатилетние красноярцы были подростками. Что-то они читали об этом в старых газетах, что-то почерпнули из слухов. А о некоторых делах могут лишь догадываться, так как их до сих пор тщательно скрывают все, кто был причастен к этому.

Повесть не претендует на раскрытие тайны убийства журналиста Вадима Алферьева. Любое сходство действующих лиц с реальными людьми или совпадение с событиями, имевшими место – абсолютная и непреднамеренная случайность. Поэтому убедительная просьба к читателям: не угадывать в персонажах своих знакомых, а, тем более, родственников. Судить о том, насколько повесть совпадает с жизнью, могут лишь прототипы её героев, которым автор с глубокой признательностью и посвящает свой труд.

Валерий Кузнецов

                        Интродукция

Вечерний Город жил предвкушением Нового года, до которого оставалось четыре дня. На Предмостной площади возле Реки кранами устанавливали железный каркас будущей городской елки, рядом рабочие высекали из глыб снега и льда Деда Мороза, Снегурочку и других сказочных персонажей. По улицам сновали люди с сумками, пакетами, коробками… А с черного неба падала и падала невесомая снежная вата, укрывая проплешины, ямы, разрытые траншеи с канализационными трубами. И чахоточный, радиоактивный, пропитанный сернистыми и фтористыми испарениями Город на глазах превращался в олеографическую рождественскую открытку. И люди менялись тоже буквально на глазах.

Ещё совсем недавно озлобленные, издёрганные работой, безденежьем, семейными неурядицами — в этот вечерний час они были добродушны и общительны. Уступали друг другу место, поздравляли с «наступающим» и отпускали по любому поводу незамысловатые шутки, вызывающие дружный смех.

Горожане спешили домой, затаренные новогодними подарками, ёлочками, шампанским, игрушками, и от этого у всех было умиротворённое настроение. Да ещё снег так волшебно падал из чёрной бездны над головой, утверждая каждого в мысли о том, что впереди — несколько счастливых дней благостного безделья. И никаких неприятностей, никаких дурных новостей.

B суетливом потоке спешивших, загруженных свёртками, горожан выделялся мужчина лет тридцати, у которого не было свертков и который никуда не спешил. На улице Дубровинского он зашёл во двор девятиэтажного дома и постоял, оглядываясь вокруг: на детской площадке ребятишки бегали наперегонки с собаками, перед подъездами, закрывая их, плотно стояли легковые машины. Мужчина вынул руку из кармана куртки, поймал на ладонь несколько снежинок и слизнул их, затем поглядел на часы и, вздохнув, направился к своему подъезду. Он подошёл к двери и стал возиться с дверным кодом.

Он не видел, что из стоящей сзади «иномарки» вышли двое и двинулись к нему. Не успела за мужчиной закрыться дверь, как они бросились следом и скрылись в подъезде. Ребятишки по-прежнему гоняли собак, недалеко от них какой-то старик развесил на турнике коврик и принялся его выхлапывать. Водитель «иномарки» вышел из машины, закурил, лениво осматривая двор, затем швырнул окурок и снова сел за руль. Прошло несколько минут. Из подъезда вышли двое мужчин и также уселись в машину. Заурчал двигатель, «иномарка» тихо двинулась по убитой снегом асфальтовой дорожке. Вот она завернула за угол дома и исчезла в снежной пелене. Никто не обратил на неё внимания: владельцев машин в этом доме было много, и ездили они по двору днём и ночью…

Глава первая

…В павильоне стояла невыносимая жара. Игорь чувствовал, что грим течёт, парик отклеивается, но не было сил, а главное – времени идти в гримёрную. И так уже седьмой час. Игорь поднял голову: вверху, на пульте сквозь толстое стекло ему было видно, как режиссёр, передачи Илона Викторовна, о чём-то разговаривает со звукорежиссёром Юрой. Наконец, она подошла к микрофону, и в павильоне раздался её голос, усиленный динамиком:

— Игорь, не волнуйтесь, мы сделали ваши подсъёмки на общем плане, так что грим и парик смотрятся в норме. Сходите переодеться и возвращайтесь: теперь снимем вашу начитку в роли ведущего. Всем остальным большое спасибо, можете идти в артистическую — переодеваться, отмываться. Надя, проводи ребят.

Игорь шёл по коридору к себе в кабинет, где оставил костюм. Навстречу из-за поворота вынырнул Валера Назарян — редактор информационной программы «Фильтр». Увидев Игоря, остановился, как вкопанный, вытаращив чёрные глаза. Посмотреть было на что: перед ним стоял клоун в белом пиджаке, надетом на тельняшку, в коротких клетчатых брюках и жёлтых туфлях с длинными носками. Рыжий парик с плешью, круглый красный нос на резинке, глаза в зеленых кругах грима и красный улыбающийся рот дополняли картину.

— Кла-асс! — только и смог проговорить Валера. — А слабо тебе завтра в таком виде на худсовет явиться?

— Какой худсовет? — удивился Игорь. — И зачем худсовет перед новым годом? Где объявление? Разыгрываешь опять?

— Наша программа, Игорёк, — назидательно произнес Валера, — тем и отличается от вас, обалдуев из худвещания, что располагает достоверной и оперативной информацией. А повестка сенсационная: Светлану Санину будут отлучать от эфира.

— Вот это номер! — Игорь удивлённо поднял наклеенные брови, отчего его загримированное лицо приняло трагическое выражение. — Свету? За что, за коммунистов?

— Если бы… В общем, приходи на худсовет — сам увидишь. А мне, извини, бежать надо. Новости…

— Новости, — передразнил его Игорь. – Долдонишь то же, что и все наши частники. Какую местную программу ни включишь — одно да потому: губернатор дал пресс-конференцию, мэр сказал речь на презентации сиротского дома, в Николаевке отключили горячую воду…

(продолжение следует)