Гамбургский симпатяга

Заметки члена Союза журналистов России Валентины Майстренко с форума современной журналистики в Сочи

Алекс, Шурик, Купер… Александр Иванович Куприянов сел почти рядом со мной, через одно пустое место…
Черные лаковые штиблеты, черная шляпа на коленях, черная рубашка с коротким рукавом. Настоящий гамбургский  симпатяга…

Да. Он сел, а я на него смотрела и тихо дивилась: неужто он? Только что в самолете прочитала в «Литературной газете» рецензию на его новую книгу «Гамбургский симпатяга»и  узнала, что есть там и воспоминания об Астафьеве, только подумала: надо  в Москве этого автора разыскать. И вот я в Сочи — на форуме, в зале. И заходит сюда тот самый Куприянов и садится  рядом со мной… Не иначе сам Виктор Петрович Там похлопотал.

… Но вот встреча с Александром Коцем закончилась, и я увидела, как по-братски обнимает журналист журналиста — главный редактор «Вечерней Москвы» Александр Куприянов — военкора «Комсомольской правды» Александра Коца. Ну а потом краем глаза увидела: Куприянов уходит!

Бросилась к нему в фойе.
«А! Красноярск!» — Воскликнул Куприянов о городе, как о старом знакомом, после моих слов, откуда я. Так мы и познакомились.
Я пообещала ему принести на завтра астафьевский альманах «Затесь», сигнальный экземпляр, который еше пах типографской  краской.
Он пообещал мне «Гамбургского симпатягу». И вскоре книга была у меня в руках. 

Раскрыв ее на воспоминаниях о первой встрече Куприянова с Астафьевым в Овсянке, я прочитала о Викторе Петровиче слова, которых прежде не встречала ни у кого: «Мне было уже за тридцать, но я по-мальчишески думал:»вот бы мне такого отца, как Астафьев. От скольких обид и бед он смог бы меня уберечь».

На следующий день Александр Иванович, когда мы уже обменивались автографами,  рассказал мне, что он получил-таки, можно сказать, отцовское благословение от Астафьева, который сразу же стал называть директора советско-чехословакской экспедиции на Диксон, заместителя главного редактора популярного тогда  еженедельника «Собеседник» Шурой, как в детстве звали его родители. И в этом было что-то отцовское.  Узнав о том, что журналист Куприянов пишет уже нечто писательское,  Астафьев сам предложил ему прислать рукопись на прочтение и потом благословил ее… «Великий писатель благословил…» — с некоторым удивлением говорил мне Александр Иванович.

Я просто холодела от ужаса, когда слушала почти детективную трагическую историю  отредактироаанной Астафьевым рукописи. И радовалась рождению книги писателя Куприянова «Жук золотой». Кстати, это Виктор Петрович много-много лет назад предложил Шуре поменять «Золотого жука» на «Жука золотого»…

Но об этом обо всём, даст Бог,  узнают читатели нашего альманаха «Затесь», который мы надеемся издать к 100-летию Виктора Петровича. Рукопись Куприяновым обещана. Между прочим, подзаголовок у его новой книги про симпатягу — «Живые стеклышки калейдоскопа». Каким он увидел Астафьева? «Светлый он был человек»,  —  сказал Александр Иванович.

Мы сидели за кофе на лоджии гостиницы «Жемчужина», и мне вспомнился один из астафьевских уроков в «Гамбургском симпатяге»:
«Став на время блистательным Алексом, надо помнить про деревенского Шурку». Редактор, журналист, писатель Куприянов, по-моему, о нем и не забывал.

На снимке: Совсем неожиданно оказались мы редактором «Вечерней Москвы» на одной волне.
Впрочем, почему неожиданно? Если у обоих затесь на сердце оставил Астафьев?
Обложку альманаха «Затесь» не успела сфотографировать.