Далеко в стране сопочной (Красноярский рабочий, 15.12.11)

Фото Ирины Аплесневой

Попигай и Сындасско по праву считаются в Хатангском районе оленеводческими посёлками. Здесь больше всего кочевников, ведущих традиционный образ жизни, за что они получают от социальной службы пособие в размере чуть больше трёх тысяч рублей на каждого, занятого в оленеводстве.

Едем в стойбище

В Попигае полсотни семей кочуют в тундре. Летом, до коральных работ, когда оленям делаются всякого рода прививки, оленеводы разбиваются на семейные бригады и каждая кочует отдельно. Когда начинаются коральные работы, бригады разделяются на семьи, а уже те откочёвывают на свои земли.

В Попигае четыре бригады и в каждой по тысяче-полторы оленьего поголовья. Бригады состоят из родственников — все доводятся друг другу дальними или близкими родичами по мужу или жене. Считается, что между родственниками сильнее взаимовыручка и взаимные обязательства. Если кому-то на какое-то время надо отлучиться в посёлок, за него в стойбище будет работать другой родственник. Не зря народная мудрость гласит: свой своему поневоле друг.

Летом оленеводы кочуют по обеим сторонам реки Попигай, углубляясь в тундру на километр или два. Больше трёх-четырёх дней на одном месте со стадом не задерживаются. Для стоянки выбираются пастбища, где есть озеро, чтобы недалеко было ходить за водой и ловить рыбу в редкие часы досуга. Озёр в тундре много и почти все они рыбные.

Александр Большаков, с которым я познакомилась во время его плотницких работ, взялся отвезти меня в оленеводческое стойбище, а я предложила оплатить горючее, зная о ценности здешнего бензина для любого промысловика. Сговорились ехать следующим утром.

Вместе с нами в стойбище отправились два паренька. Роман, несмотря на юный возраст, неплохо разбирался в особенностях реки и всю дорогу управлял мотором, а Василий ехал к родителям. Васины родители, Николай и Наталья Кудряковы, потомственные оленеводы, а сам Вася — несостоявшийся педагог. Учился в Якутии на физкультурном отделении института, ушёл с четвёртого курса.

До стойбища плыть больше часа, чтобы скоротать время Александр рассказывает о местных достопримечательностях, встречающихся по пути, а меня всю дорогу занимает вопрос: как оленеводы различают своих и чужих оленей в стаде, ведь многие берутся пасти и окарауливать оленей родственников. Когда я высказываю эту мысль вслух, Александр хитро прищуривается:

— Если человек с мальства с оленями, он запоминает их «в лицо».

В его узких глазах прыгают весёлые бесенята.

— Полторы тысячи голов невозможно запомнить «в лицо», — не соглашаюсь я, чувствуя подвох. Большаков смеётся, розыгрыш не удался.

— Метки ставят, — раскрывает он оленеводческие секреты. — Режут уши. Некоторые наносят оленям поперечные надрезы на нос. А якутские оленеводы пользуются специальными клипсами.