Наша страна не такая, чтобы считать

Директор Департамента международных организаций Министерства иностранных дел РФ Владимир Сергеев заявил на днях, что Россия списала долги стран Африки более чем на 20 миллиардов долларов.

И мне так обывательски и совсем не по-дипломатически захотелось, чтобы кусочек этого пирога (допустим, миллиард – в долларовом, конечно, эквиваленте) по какой-то нелепой, но счастливой случайности оказался бы вдруг в красноярском бюджете. Никакой во мне пролетарской сознательности не осталось…

Поразила меня абсолютистская формулировка – Россия списала! Села Россия за стол и росчерком пера списала! Сообщили эту новость в таком контексте десятки больших и малых информагентств. Получается, не конкретные чиновники решили продемонстрировать щедрость за наш счет, а типа целая страна в едином порыве приняла решение. Сразу вспомнилось советское время, когда были в ходу выражения «партия решила», «партия приказала», «партия считает»… Что это за такая мифическая дама по имени Партия? О том до сих пор никто толком не знает, но решений она напринимала на нашу голову – не приведи Господь! Она тоже – хлебом не корми – обожала помогать бедным странам и коммунистическим движениям всех государств, развитых и тех, которые относились к какому-то третьему миру. Правда, при этом не сообщала, хотя бы членам КПСС, о перемещениях финансов. Перебьются!

Стало быть, снова за старое? По словам того же Сергеева, Россия также внесла в фонд Всемирного банка для беднейших стран 50 миллионов долларов. Эта помощь в наибольшей степени будет направлена на развитие субсахарского региона Африки. Ну правильно! В нашем-то с вами общем доме уже полный достаток, денег у сибиряков – учителей, врачей, инженеров, студентов, пенсионеров и прочих – куры не клюют. Жилье построено, детсады – тоже, медицина – на высоте, дороги – блеск! Вот и раздаем миллиард туда, миллион сюда, зато сердце спокойно за субсахарский регион Африки. Они же бедные! А мы как сыр в масле катаемся, ага?

С 2008 по 2012 года из РФ ушло почти 43 миллиона долларов на программу Всемирного банка по повышению качества образования в развивающихся странах. Мы богатые. Только кто бы мне ответил на простые вопросы… Почему, например, шарыповцам мать Россия не поможет собрать недостающую сумму для лечения молодой женщины, которая тяжело больна? Люди по крохам собирают деньги, чтобы спасти землячку, а родина взирает равнодушно, с любовью и жалостью глядя на Африку? Почему наших студентов-бюджетников мгновенно отчисляют из вузов без всяких церемоний и проволочек, если они не смогли вовремя заплатить за очередной семестр, а иноземцам долги списывают? Ау, Россия, что на своих-то экономишь? Нет мне ответа. Зато «сейчас свыше восьми тысяч африканских студентов обучаются в российских университетах и примерно половина их них по бюджетной программе». Это слова всё того же Сергеева. 42,9 миллиона долларов на систему образования в развивающихся странах, в том числе африканских! И правильно. Нам-то уже нечего развивать: мы же не развивающаяся страна.

Российские донорские взносы во Всемирную продовольственную программу в прошлом году были направлены в Эфиопию, Сомали, Республики Гвинея, Кению и Джибути. Помимо этого, через некую Международную организацию гражданской обороны российские деньги дошли до Кот-д’Ивуара. Участие РФ в оказании помощи Африке продолжается через «большую восьмерку» и другие многосторонние соглашения. Порадуйтесь, земляки, и за Сомали, и за Джибути…

«Добровольные взносы России в глобальный фонд по борьбе со СПИДом туберкулезом и малярией достигли $100 миллионов. Еще $20 миллионов выплачено из средств РФ на выполнение программы Всемирного банка по контролю над малярией в Африке. На аналогичные цели через похожую программу Всемирной организации здравоохранения было выделено еще $4 миллиона».

«Соглашения в рамках программы «долги в обмен на развитие» были заключены с Замбией и Танзанией. Подготовка подобных документов ведется с Бенином, Мозамбиком и Эфиопией. Согласно этим договоренностям задолженности этих стран перед Россией будут использоваться на финансировании проектов развития».
Всего за последние семь лет Россия простила Африке задолженность на сумму в $11,3 миллиарда. Ранее РФ уже списала некоторые другие старые долги. В сентябре этого года был прощен кредит Киргизии на сумму почти полмиллиарда долларов, а также долг КНДР в размере $11 миллиардов.

Мне умные люди растолковывали, что списание долгов «черного континента» является частью обязательств России по оказанию помощи африканским странам. А как же с обязательствами перед россиянами? Другие умные люди объясняют и это. Африка, мол, поддерживается по одной статье, а соотечественники – по другой. Но я не могу мыслить глобально. Я мыслю по-домашнему. Россия – наш дом, семья. Представьте свою маленькую семью… У вас кошелек с тремя отделениями, или с пятью – не важно. Случилась беда с кем-то из родных, и потребовались деньги на лечение. Вы заглянули в соответствующий «отсек», а там всего рубль. Зато в другом – дензнаков достаточно. Ан нет, говорите вы домочадцам, эти деньги я не могу выдать на лечение, я обещал их отдать безвозмездно соседу из шестой квартиры, ему надо сына отправить на учебу в Оксфорд. Как вам такая ситуация?

Конечно, надо помогать попавшим в беду, переживающим трудности. Но прежде все-таки стоит позаботиться о своих близких, а не бросать их на произвол судьбы и не обещать светлое будущее к 2050 году. Это мы уже проходили. Мне лично всё та же таинственная Родная Партия голосами генсеков обещала, что я буду жить в коммунизме еще в 1980 году. Пошло уже четвертое десятилетие, и теперь меня кормят новыми обещаниями и призывают гордиться тем, что Россия по-матерински заботится об африканских студентах. Ну нет у меня гордости, а вот раздражение крепчает. Жить надо по средствам. В конце концов, пусть иностранцы учатся в профессиональных училищах, если на вуз не хватает, больше толку будет. А России не грех бы обратить взор на своих родных чад. И не откладывать эту заботу на середину века, а проявить ее немедленно – здесь и сейчас!

Культура и повседневность

Основную часть представленного сборника составляют краткие эссе о различных сторонах повседневной жизни современного горожанина, рассмотренных в культурологическом аспекте.

Культура и повседневность

НЕТОЖДЕСТВЕННОСТЬ

Мне давно хотелось внести ясность в понимание того, что такое культура. Новая рубрика газеты предоставила мне такую возможность, и я решил предложить вниманию читателей свои соображения, объединенные в некий цикл бесед под общим названием «Культура и повседневность». Сегодня – первая из них.

Вы замечали, как в течение десятилетий у нас происходило отождествление понятий «культура» и «искусство»? Вы говорили «культура», а ваш собеседник тут же представлял себе театральные и концертные залы, тишину музеев и библиотек, кинотеатры и детские музыкальные школы… Являются ли эти зримые приметы элементами культуры? Да, конечно! Но сводится ли культура только к спектаклям, книгам, концертам и кинофильмам? Разумеется, нет!

Вот вам простой пример: человек только что вышел из концертного зала, где слушал Девятую симфонию Бетховена. Переполненный впечатлениями он решил закурить, а поскольку сигарета была последней, пустую пачку человек бросил тут же, на тротуар. Ну и кто он после этого – культурный человек? Да, если иметь в виду, что слушал он всё-таки Бетховена, а не какую-нибудь Катю Лель. Нет, если иметь в виду хамское пренебрежение к чистоте городских улиц. Выходит, что в голове этого человека Бетховен отдельно, а культура бытового поведения тоже отдельно.

Я продолжу более страшным вопросом. Что с того, что Гитлер в молодости занимался живописью, а в зрелые годы обожал Вагнера? Он от этого перестал быть людоедом? Тот же Бетховен у Ленина, к примеру, вызывал, мягко говоря, специфическую реакцию: эта музыка, говорил он после «Аппассионаты», настраивает на то, чтобы гладить людей по головкам, а момент сейчас такой, что по этим головкам надо бить. Вот и говори после этого, что искусство «смягчает нравы»…

Вообразим невероятное: диск с Бетховеном звучит в «Тойоте», припаркованной в два часа ночи под вашим окном. «Ода к радости» из открытой машины на полном звуке врывается в ваше открытое окно на втором этаже. Можно ли в данном конкретном случае возненавидеть Бетховена? Отвечает ли Бетховен за вашу бессонницу? Более серьёзный пример: в Израиле запрещено играть Вагнера. Отвечает ли великий композитор за то, что его бесноватый поклонник приказал уничтожить шесть миллионов евреев? Даже в Израиле многие понимают, что запрет глупый, но понять его тоже можно…

Выходит, не так всё просто: еще в годы Второй мировой войны многие искренне удивлялись – как великая нация, давшая человечеству Шиллера, Гёте, Баха и Бетховена, могла додуматься до Освенцима и Бухенвальда. А чему тут удивляться, если иметь в виду, что в природе не существует «искусства прямого действия» (типа прочитал «Фауста» и тут же перестал подличать, доносить, сживать со свету тёщу и гадить в лифте). Слава богу, нам хватает книг, кинофильмов, симфоний и спектаклей, а если где-то (например, на селе) и не хватает – клуб закрылся, в библиотеке крыша протекает, — то совершенно понятно, что с этим делать. Менее понятно, как воспитывать в человеке культуру повседневности – чистоплотность, уважение к окружающим, понимание инакомыслящего. И главное: осознание того, что истинно культурный человек может быть, строго говоря, вовсе не образованным, ни разу в жизни не посетившим оперу, а заядлый меломан и книгочей, напротив, вполне может оказаться невыносимым хамом.

О том, как это происходит, мы поговорим в следующем номере.

Я И МОЙ АВТОМОБИЛЬ

Человеческое сообщество – саморегулирующася система, а культура есть неотъемлемый элемент этой саморегуляции. И одной целесообразностью тут объясняется далеко не все: мы не плюём себе под ноги не только потому, что на плевке можно поскользнуться, но и потому, что это некрасиво, противно…

Всякое новое техническое средство, появляющееся в нашей жизни, неизбежно проходит этап «культурной адаптации»

— от появления вилок и ножей до укоренения правил сервировки (вилка слева, нож справа) проходит время. Причем с каждым разом время «культурной адаптации» сокращается – мы всё быстрее усваиваем эстетические уроки повседневности.

Сейчас в это трудно поверить, но у нас был закон, запрещавший приобретение автомобилей в личное пользование: исключения делались лишь для граждан, «имеющих особые заслуги перед партией и государством – академиков, народных артистов, Героев соцтруда, маршалов, первых космонавтов». Исключительность автовладельцев, ездивших к тому же как правило с личным шофером, не давала возможности развиться культуре вождения автомобиля (считалось, что в Правилах дорожного движения всё сказано). Но вот в стране прошли две волны всеобщей автомобилизации (первая началась с «Копейки», вторую знаменовали собой подержанные иномарки), и машина стала частью быта миллионов. Тут же выяснилось, что к темпам этого перелома мы не готовы: пробки, аварии, автомобильное хамство (где намеренное, где вынужденное) стали, к сожалению, постоянными спутниками нашей жизни.

К этому придётся привыкать. И стараться хотя бы в личном поведении следовать некоему неписанному моральному кодексу. Если вы себя считаете культурным человеком, то будьте им и на дороге.

В моей семье автомобиль появился лет десять назад, но водителем я так и не стал. Не захотел. Захотела жена. И, увлекшись процессом, стала классным водителем. Поэтому моё знакомство с материалом почерпнуто на переднем пассажирском сидении, чисто созерцательно и потому непредвзято. Плюс к тому – наблюдения коллег-журналистов, побывавших в разных регионах страны.

Объявим мату мат?

На одном из занятий по журналистскому мастерству зашел разговор о так называемой ненормативной лексике, которая сегодня активно используется не только в быту, но и заполняет эфир, Интернет, встречается на страницах печатных изданий.

Несмотря на то, что в Кодексе об административных правонарушениях РФ, за публичное употребление мата предусмотрен штраф или административный арест, как за мелкое хулиганство, мат каждодневно можно услышать на улицах и в автобусах. Забористо, без оглядки, матерятся мужчины, женщины, подростки, девушки, юноши и даже малыши. Не все конечно, но многие. Высказывая свое отношение к «русскому мату», студенты-журналисты, не стали лукавить, откровенно признавшись, что и они иногда используют ненормативную лексику в устной речи.

Почему многие убеждены, будто мат – это обычное явление и осуждать его не стоит? Откуда в людях, способных ценить прекрасное и возвышенное, такое пренебрежительное отношение к родному языку и такое неуважение друг к другу, к окружающим? Что же дает уму и сердцу использование матов? Разве это не болезнь, которая пожирает нравственное здоровье народа? Неужели маты нужно принимать как должное, как часть национальной культуры? Бред какой-то! Мне кажется, эта проблема стала настолько острой, что ее пора обсудить. Точнее говоря, давно пора. И так уже, наверное, начался необратимый процесс…

В переводе с персидского «шахматы» (шах мат) – властитель умер. Так, может быть, мату объявим всенародный мат, то есть вынесем ему смертный приговор? Для начала хотя бы в пределах своего собственного сознания…

Сибирский самородок

Судьба была жестока по отношению к этому талантливому поэту и серьезному ученому. Не поставили ему памятника ни в родном Ачинске, ни в Якутске, ни в Иркутске, ни в Тобольске – а ведь для каждого из этих городов он сделал немало. И даже те, кто регулярно распевают про славное море – священный Байкал, не догадываются, что «Думы беглеца на Байкале» не народная песня, а положенное на музыку стихотворение Дмитрия Павловича Давыдова.

В 1846 году Давыдов вернулся в Верхнеудинск, – он был назначен директором Верхнеудинского уездного училища, в 1859 году вышел в отставку, переехал в Иркутск, где прожил около 20 лет, посвящая все свое время сочинительству. В те годы увидели свет его сатирическая поэма «Ширэ гуйлгуху или Волшебная скамеечка», в которой кусочки автобиографии поэта тесно переплелись с фантастическими образами бурятских поверий, ставшее культовым, произведение «Думы беглеца на Байкале» и десятки стихов и поэм, запечатлевших предания народов Сибири. Увы, из трудов Давыдова до нас почти ничего не дошло: В 1861 году часть архива сгорела при пожаре в Варшаве, а в 1870 году во время наводнения в Иркутске погибли рукописи научных изысканий и собранные во время экспедиций материалы, а также вся библиотека и инструменты. Все это не лучшим образом сказалось на здоровье Дмитрия Павловича – паралич, потеря зрения, бедность и забвение стали ему «наградой» за труды. Он скончался в Тобольске в 1888 году.

Опубликовано в журнале «Наводка туристу» №49, 2012 г. 

Сын и отец хакасского народа

Колыбелью цивилизаций называют Хакасию – удивительную землю, через которую пролегла дорога сотен племен и народов с востока на запад. Для красноярцев она давно стала любимым местом отдыха: озера и грязи, петроглифы и курганы, уникальные памятники природы и интересные музеи – у каждого из нас есть свое хакасское открытие. Но далеко не все знают, кому мы обязаны этим певучим названием – Хакасия.

Гора Хызыл-Хая, что в заповеднике «Казановка», привлекает не только любителей петроглифов эпохи бронзы. У ее подножия каждый год собираются люди, чтобы почтить память человека, давшего Хакасии ее современную письменность, имя и автономию. Здесь расположено родовое кладбище рода Майнагашевых.

Степан Дмитриевич Майнагашев прожил короткую (1886-1920 гг.), но яркую жизнь. Рожденный в крохотном аале Иресов Аскизской степной думы, он получил самое лучшее образование, какое только мог иметь в начале прошлого века хакасский юноша, пусть и хорошего рода. Студент в Красноярской духовной семинарии, вольнослушатель в Томском университете, и, наконец, юрист, окончивший Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского. Добавим к этому увлеченность этнографией, лингвистикой и фольклором, и мы увидим, как бы сейчас сказали – социально активного, всесторонне развитого человека, который в возрасте 27 лет по заданию Русского Географического общества приезжает в родные степи, чтобы собрать этнографические материалы и начать масштабное исследование тюркских диалектов. Майнагашев сразу завоевал уважение старейшин хакасских родов, и, будучи совсем молодым, тем не менее, стал одним из национальных лидеров народов Минусинского округа Енисейской губернии (ныне Хакасия). В 1918 году, на II съезде инородцев в улусе Чарков он предложил для всех коренных жителей Хакасско-Минусинской котловины общее название «хакасы».

В июле 1918 года VI Съезд хакасского народа избрал Степана Дмитриевича председателем восстановленной Степной думы и депутатом возродившейся Сибирской областной думы, которая к этому времени уже образовала Временное Сибирское правительство и приняла Декларацию о государственной независимости Сибири. Майнагашев не принял Советскую власть, установившуюся в уезде в 1919 году. Вместе с другими повстанцами 10 марта 1920 года он был захвачен в родном аале сводным отрядом милиции и 29 апреля расстрелян в Минусинске.

Опубликовано в журнале «Наводка туристу» №48, 2012 г.

Люди и были Диксона

Говорят, что Север – не только «крайность» сам по себе, он еще и толкает на крайности других: люди либо заболевают им навсегда, либо никогда больше не возвращаются. Герард и Алла Лубнины из первой категории, – в начале 70-х они приехали на Диксон, который стал для них не только новым домом, но и отправной точкой серьезных исторических исследований.

На Большой земле о Лубниных узнали, благодаря фильму «Челюскин ехал по Таймыру», снятому красноярским режиссером Галиной Захаренко. Сотрудники заповедника Большого Арктического, в прошлом строители морских портов на Новой Земле, выйдя на пенсию, они полностью посвятили себя краеведению. Казалось бы, откуда здесь, на крайнем севере Азии, сохраниться обломкам истории? Помог суровый климат Арктики, прекрасно консервирующий те редкости, за которые отдали бы последнее многие ученые.

Лубнины вот уже более 20 лет погружены в историю Великой Северной экспедиции, посланной Петром I для обозначения самых северных границ Российского государства, размеры которых в то время никто не знал.

Девять ее самостоятельных отрядов в 1733-1743 гг. двигались к берегам Ледовых морей (так тогда называли моря будущего Северного Ледовитого океана), исследовали Северный морской путь, берега Камчатки и Курил, устья сибирских рек. На Таймыр продвигалось два отряда со стороны рек Лена и Обь – Обско-Енисейский и Ленско-Енисейский. Участники экспедиций составляли карту берега от устья Оби до Енисея, от Енисея до Хатанги, от Хатанги до Лены. Имена Овцына, Стерлегова, Минина, Харитона Лаптева, Челюскина, Василия и Татьяны Прончищевых остались в истории и названиях, а супруги Прончищевы нашли на Таймыре и последний приют. Сохранила Таймырская земля и следы экспедиций Толля и Норденшельда, Нансена и Амундсена, Вилькицкого и Бегичева, прошедших здесь в 19-20 в.в. Совсем немного не дошли до Диксона матросы с затертой льдами шхуны «Мод» – Тессем и Кнудсен, – гурий сегодня отмечает место их гибели, а в Диксоне стоит памятный камень над могилой норвежского моряка. Смотрит в Карское море с постамента и бронзовый Никифор Бегичев, – под ногами скульптуры покоятся останки знаменитого полярника, погибшего в 1926 году на пясинской зимовке. Что характерно, все захоронения на Таймыре расположены в цоколях одноименных памятников.

Для Лубниных, за всеми этими именами стоят не просто исторические персонажи, а реальные люди, благодаря отваге и упорству которым с карты мира исчезли огромные белые пятна. Спустя столетие после последних масштабных исследований Арктики, Алла и Герард составляют свои карты – погибших таймырских экспедиций. Помогают в их исследованиях энтузиасты – жители Диксона, которые, несмотря на чудовищную разруху, царящую в поселке, не собираются его покидать. Как и сами Лубнины, считающие тему первооткрывателей Севера делом всей своей жизни. Таким же делом исследование Арктики было и для тех самых первооткрывателей. История русского севера продолжается…

Опубликовано в журнале «Наводка туристу» №47, 2012 г.

Человек и пароход

Он же «владелец заводов, газет, пароходов», или, как принято сейчас говорить – «социально ответственный предприниматель» Александр Михайлович Сибиряков – Иркутский купец 1 гильдии и почетный гражданин, навсегда вписал свое имя в историю исследования рек и арктических морей Сибири. А названный в его честь ледокольный пароход впервые преодолел Северный морской путь за одну навигацию, и погиб в неравном бою с немецким тяжелым крейсером «Адмирал Шеер» 25 августа 1942 года.

Пароходовладение и золотодобыча приносили Сибирякову неплохой доход, который он вкладывал в промышленное освоение великих российских рек. Енисей, Обь, Ангара, Печора, Амур, их устья, побережья Карского и Охотского морей, сухопутные маршруты между реками Западной и Восточной Сибири – во все эти отдаленные, богом забытые места в 1870-90-х гг. Сибиряков отправлял экспедиции, которые практически полностью финансировал лично. Мечтой его было связать каналами реки Сибири и Дальнего Востока, и, таким образом, удешевить перевозку грузов из портов Европы в Тихий океан, задействовав, заодно, и СевМорПуть. Создание торгово-промышленной инфраструктуры по берегам рек и морей, по мнению Сибирякова, стало бы залогом их развития – появились бы постоянные поселки, активизировалась жизнь на безлюдных просторах.

«Сибирь богата своими водными путями…, стало быть, естественно предполагать, что наша задача состоит в том, чтобы ими воспользоваться как должно, – писал Сибиряков, – если это необходимо, создать систему сообщений, имеющую своим выходом море… Наступило время подумать об этом». Увы, как это бывает в России, власти не поддержали проекты иркутского купца. Зато его исследовательская деятельность получила признание общественности – Сибиряков имел знаки отличия французского и шведского правительств, серебряную медаль Русского Географического общества.

А своеобразный памятник делу всей жизни Сибирякова можно увидеть в самом центре Красноярска – это музей-пароход «Святитель Николай», построенный в 1886 году на средства знаменитого исследователя.

Опубликовано в журнале «Наводка туристу» № 46, 2012 г. 

Тропа в Саяны

Черневая тайга попортила немало крови членам экспедиции Григория Федосеева, что в середине 30-х гг. прошлого века шли берегами Кизира. Бурелом и болота, завалы и гибник, подлесок, сквозь который приходилось прорубаться, как в джунглях – всем этим богат Кизир и поныне. Но больше полувека прошло после экспедиции, прежде чем нашелся человек, решивший пропилить в верхнем течении Кизира охотничью тропу – в помощь таежным ходокам. Звали его Андрей Хрущев.

Кизир – река знаменитая. Сюда едут сплавщики со всей России, рыбаки и охотники не переводятся на его берегах, а многочисленные туристы-пешники добираются по его ревущим волнам к началу троп, ведущих к Фигуристым белкам, леднику Стальнова, Кинзелюкскому водопаду и пику Грандиозному. И нет, наверное, путешественника, побывавшего здесь, и не оставившего слов благодарности охотнику Андрею Хрущеву.

Почти 50 км вдоль русла Кизира бежит тропа, а вдоль нее стоят несколько избушек-зимовий. Хрущев обустраивал свои охотничьи угодья, на совесть, почти 15 лет – начиная с 1990 года, – благодаря ему, у туристов появился достаточно простой путь от Четвертого порога до истока реки. Приют, построенный Хрущевым на Пихтовом ручье, до сих пор служит перевалочной базой для путешественников, направляющихся вглубь Восточного Саяна. А самого Андрея уже нет, в декабре 2004 года он погиб, провалившись в полынью на Кизире. Ему было 36 лет.

Хрущев скрупулезно вел дневники, по которым сегодня можно восстановить и картину его простой и, одновременно, сложной жизни в глухой тайге, и историю туристического освоения Кизира. Укрываясь в приютах, туристы добавляли к записям Андрея свои заметки, оставляли теплые пожелания и добрые слова в его адрес. Так родилась своеобразная летопись, сохранившая как частичку души и переживаний охотника, так и кусочки биографий его гостей. Таежный дневник Андрея Хрущева и сейчас лежит там, где оставил его хозяин, прежде чем в последний раз закрыть за собой дверь избушки…

Опубликовано в журнале «Наводка туристу» №45, 2012 г.

Человек с «железным оленем»

Исследованию самого северного полуострова Азии – Таймыра – посвятили свои жизни и судьбы многие путешественники. Но, пожалуй никому, кроме Глеба Травина, не удалось проехать по его земле на столь неприспособленном для этого виде транспорта – на велосипеде. Именно Травин доказал, что «белый человек» может выжить даже в арктической пустыне. «Дьявол пошлет мор на оленя и промысел будет плохой, если человек на железном олене погибнет в тундре!» – так говорили о Травине шаманы Большеземельской тундры. Но олени до сих пор пасутся на просторах Севера, а Травин навсегда вошел, а точнее, въехал в историю нашего края.

На велосипеде, охотничьих лыжах и собачьих упряжках Травин преодолел всю арктическую часть границы вдоль Северного Ледовитого океана, от Кольского полуострова до мыса Дежнева на Чукотке. В его паспорте-регистраторе стоят печати Мурманска и Архангельска, Хатанги, Русского Устья, Уэлена и других городов и поселков – общим числом 270. Известный полярный летчик, Герой Советского Союза Б.Г. Чухновский видел Травина на байке у Новой Земли и на острове Диксон, а его коллега М.И. Шевелев – в устье Енисея. Моряки ледокола «Ленин», затертого льдами в Карском море, принимали в гостях отважного велопутешественника. Осенью 1930 года Травин добрался до Диксона на борту парохода «Володарский» – туда он приехал из фактории на о. Вайгач.

«Дальше мой путь лежал на Таймыр, – писал Травин в своих дневниках. – В конце октября 1930 года я переезжал Пясину, самую большую реку на Таймыре… Река недавно замерзла, лед был тонкий и скользкий. Уже ближе к противоположному берегу я упал с велосипеда и проломил лед. Выбраться из полыньи было очень трудно. Лед крошился под руками, ломался под тяжестью тела… Промокшая одежда тут же смерзлась и заледенела на морозе. Усилием воли я заставил себя шевелиться. Осторожно, отталкиваясь руками, как тюлень ластами, подполз по льду к велосипеду, оттащил его от опасного места». Травин не раз был на волосок от гибели, но его всегда спасали сила воли, желание жить. Помогали и кочевники полярной тундры. Одному из них, чукотскому косторезу, он подарил бивень мамонта, подобранный на Таймыре. Сегодня кусок этого бивня с изображениями кита, моржа, тюленя и надписью «Путешественник на велосипеде Глеб Травин» хранится в Псковском художественно-историческом музее.

Опубликовано в журнале «Наводка туристу» №44, 2011 г.