Вниз по Большой воде

Редакция журнала «Наводка туристу» выпустила в свет альманах-путеводитель «Вниз по Большой воде».

В результате редакция журнала «Наводка туристу» подготовила серию альманахов-путеводителей, первый из которых уже можно купить за 600 руб (96 полос, полноцвет, А4), получив в свое распоряжение красивейшие фотоснимки и прекрасные тексты.

О названии «Вниз по Большой воде». Большая вода — сиречь, Енисей, искаженное эвенкийское Ионесси. Из названия вытекает и вектор знакомства с достопримечательностями и историей нашего могучего региона — от истока Енисея к устью, обозревая окрестности на предмет туризма и всяческих познаний.

Альманах будет хорошим подарком кому угодно — любителю путешествий по Сибири, любителю истории, географии и краеведения, преподавателю этих предметов, людям, некогда жившим в крае или вообще в Сибири, но покинувшим ее. Или тем, кто ею сильно-сильно интересуется.

Купить альманах можно:

Иногородним читателям вышлем наложенным платежом (600 р+почтовые расходы). Татьяна Зарайская,  icon-phone  2962226

Галерея:

Сибирский самородок

Судьба была жестока по отношению к этому талантливому поэту и серьезному ученому. Не поставили ему памятника ни в родном Ачинске, ни в Якутске, ни в Иркутске, ни в Тобольске – а ведь для каждого из этих городов он сделал немало. И даже те, кто регулярно распевают про славное море – священный Байкал, не догадываются, что «Думы беглеца на Байкале» не народная песня, а положенное на музыку стихотворение Дмитрия Павловича Давыдова.

В 1846 году Давыдов вернулся в Верхнеудинск, – он был назначен директором Верхнеудинского уездного училища, в 1859 году вышел в отставку, переехал в Иркутск, где прожил около 20 лет, посвящая все свое время сочинительству. В те годы увидели свет его сатирическая поэма «Ширэ гуйлгуху или Волшебная скамеечка», в которой кусочки автобиографии поэта тесно переплелись с фантастическими образами бурятских поверий, ставшее культовым, произведение «Думы беглеца на Байкале» и десятки стихов и поэм, запечатлевших предания народов Сибири. Увы, из трудов Давыдова до нас почти ничего не дошло: В 1861 году часть архива сгорела при пожаре в Варшаве, а в 1870 году во время наводнения в Иркутске погибли рукописи научных изысканий и собранные во время экспедиций материалы, а также вся библиотека и инструменты. Все это не лучшим образом сказалось на здоровье Дмитрия Павловича – паралич, потеря зрения, бедность и забвение стали ему «наградой» за труды. Он скончался в Тобольске в 1888 году.

Опубликовано в журнале «Наводка туристу» №49, 2012 г. 

Сын и отец хакасского народа

Колыбелью цивилизаций называют Хакасию – удивительную землю, через которую пролегла дорога сотен племен и народов с востока на запад. Для красноярцев она давно стала любимым местом отдыха: озера и грязи, петроглифы и курганы, уникальные памятники природы и интересные музеи – у каждого из нас есть свое хакасское открытие. Но далеко не все знают, кому мы обязаны этим певучим названием – Хакасия.

Гора Хызыл-Хая, что в заповеднике «Казановка», привлекает не только любителей петроглифов эпохи бронзы. У ее подножия каждый год собираются люди, чтобы почтить память человека, давшего Хакасии ее современную письменность, имя и автономию. Здесь расположено родовое кладбище рода Майнагашевых.

Степан Дмитриевич Майнагашев прожил короткую (1886-1920 гг.), но яркую жизнь. Рожденный в крохотном аале Иресов Аскизской степной думы, он получил самое лучшее образование, какое только мог иметь в начале прошлого века хакасский юноша, пусть и хорошего рода. Студент в Красноярской духовной семинарии, вольнослушатель в Томском университете, и, наконец, юрист, окончивший Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского. Добавим к этому увлеченность этнографией, лингвистикой и фольклором, и мы увидим, как бы сейчас сказали – социально активного, всесторонне развитого человека, который в возрасте 27 лет по заданию Русского Географического общества приезжает в родные степи, чтобы собрать этнографические материалы и начать масштабное исследование тюркских диалектов. Майнагашев сразу завоевал уважение старейшин хакасских родов, и, будучи совсем молодым, тем не менее, стал одним из национальных лидеров народов Минусинского округа Енисейской губернии (ныне Хакасия). В 1918 году, на II съезде инородцев в улусе Чарков он предложил для всех коренных жителей Хакасско-Минусинской котловины общее название «хакасы».

В июле 1918 года VI Съезд хакасского народа избрал Степана Дмитриевича председателем восстановленной Степной думы и депутатом возродившейся Сибирской областной думы, которая к этому времени уже образовала Временное Сибирское правительство и приняла Декларацию о государственной независимости Сибири. Майнагашев не принял Советскую власть, установившуюся в уезде в 1919 году. Вместе с другими повстанцами 10 марта 1920 года он был захвачен в родном аале сводным отрядом милиции и 29 апреля расстрелян в Минусинске.

Опубликовано в журнале «Наводка туристу» №48, 2012 г.

Люди и были Диксона

Говорят, что Север – не только «крайность» сам по себе, он еще и толкает на крайности других: люди либо заболевают им навсегда, либо никогда больше не возвращаются. Герард и Алла Лубнины из первой категории, – в начале 70-х они приехали на Диксон, который стал для них не только новым домом, но и отправной точкой серьезных исторических исследований.

На Большой земле о Лубниных узнали, благодаря фильму «Челюскин ехал по Таймыру», снятому красноярским режиссером Галиной Захаренко. Сотрудники заповедника Большого Арктического, в прошлом строители морских портов на Новой Земле, выйдя на пенсию, они полностью посвятили себя краеведению. Казалось бы, откуда здесь, на крайнем севере Азии, сохраниться обломкам истории? Помог суровый климат Арктики, прекрасно консервирующий те редкости, за которые отдали бы последнее многие ученые.

Лубнины вот уже более 20 лет погружены в историю Великой Северной экспедиции, посланной Петром I для обозначения самых северных границ Российского государства, размеры которых в то время никто не знал.

Девять ее самостоятельных отрядов в 1733-1743 гг. двигались к берегам Ледовых морей (так тогда называли моря будущего Северного Ледовитого океана), исследовали Северный морской путь, берега Камчатки и Курил, устья сибирских рек. На Таймыр продвигалось два отряда со стороны рек Лена и Обь – Обско-Енисейский и Ленско-Енисейский. Участники экспедиций составляли карту берега от устья Оби до Енисея, от Енисея до Хатанги, от Хатанги до Лены. Имена Овцына, Стерлегова, Минина, Харитона Лаптева, Челюскина, Василия и Татьяны Прончищевых остались в истории и названиях, а супруги Прончищевы нашли на Таймыре и последний приют. Сохранила Таймырская земля и следы экспедиций Толля и Норденшельда, Нансена и Амундсена, Вилькицкого и Бегичева, прошедших здесь в 19-20 в.в. Совсем немного не дошли до Диксона матросы с затертой льдами шхуны «Мод» – Тессем и Кнудсен, – гурий сегодня отмечает место их гибели, а в Диксоне стоит памятный камень над могилой норвежского моряка. Смотрит в Карское море с постамента и бронзовый Никифор Бегичев, – под ногами скульптуры покоятся останки знаменитого полярника, погибшего в 1926 году на пясинской зимовке. Что характерно, все захоронения на Таймыре расположены в цоколях одноименных памятников.

Для Лубниных, за всеми этими именами стоят не просто исторические персонажи, а реальные люди, благодаря отваге и упорству которым с карты мира исчезли огромные белые пятна. Спустя столетие после последних масштабных исследований Арктики, Алла и Герард составляют свои карты – погибших таймырских экспедиций. Помогают в их исследованиях энтузиасты – жители Диксона, которые, несмотря на чудовищную разруху, царящую в поселке, не собираются его покидать. Как и сами Лубнины, считающие тему первооткрывателей Севера делом всей своей жизни. Таким же делом исследование Арктики было и для тех самых первооткрывателей. История русского севера продолжается…

Опубликовано в журнале «Наводка туристу» №47, 2012 г.

Человек и пароход

Он же «владелец заводов, газет, пароходов», или, как принято сейчас говорить – «социально ответственный предприниматель» Александр Михайлович Сибиряков – Иркутский купец 1 гильдии и почетный гражданин, навсегда вписал свое имя в историю исследования рек и арктических морей Сибири. А названный в его честь ледокольный пароход впервые преодолел Северный морской путь за одну навигацию, и погиб в неравном бою с немецким тяжелым крейсером «Адмирал Шеер» 25 августа 1942 года.

Пароходовладение и золотодобыча приносили Сибирякову неплохой доход, который он вкладывал в промышленное освоение великих российских рек. Енисей, Обь, Ангара, Печора, Амур, их устья, побережья Карского и Охотского морей, сухопутные маршруты между реками Западной и Восточной Сибири – во все эти отдаленные, богом забытые места в 1870-90-х гг. Сибиряков отправлял экспедиции, которые практически полностью финансировал лично. Мечтой его было связать каналами реки Сибири и Дальнего Востока, и, таким образом, удешевить перевозку грузов из портов Европы в Тихий океан, задействовав, заодно, и СевМорПуть. Создание торгово-промышленной инфраструктуры по берегам рек и морей, по мнению Сибирякова, стало бы залогом их развития – появились бы постоянные поселки, активизировалась жизнь на безлюдных просторах.

«Сибирь богата своими водными путями…, стало быть, естественно предполагать, что наша задача состоит в том, чтобы ими воспользоваться как должно, – писал Сибиряков, – если это необходимо, создать систему сообщений, имеющую своим выходом море… Наступило время подумать об этом». Увы, как это бывает в России, власти не поддержали проекты иркутского купца. Зато его исследовательская деятельность получила признание общественности – Сибиряков имел знаки отличия французского и шведского правительств, серебряную медаль Русского Географического общества.

А своеобразный памятник делу всей жизни Сибирякова можно увидеть в самом центре Красноярска – это музей-пароход «Святитель Николай», построенный в 1886 году на средства знаменитого исследователя.

Опубликовано в журнале «Наводка туристу» № 46, 2012 г. 

Тропа в Саяны

Черневая тайга попортила немало крови членам экспедиции Григория Федосеева, что в середине 30-х гг. прошлого века шли берегами Кизира. Бурелом и болота, завалы и гибник, подлесок, сквозь который приходилось прорубаться, как в джунглях – всем этим богат Кизир и поныне. Но больше полувека прошло после экспедиции, прежде чем нашелся человек, решивший пропилить в верхнем течении Кизира охотничью тропу – в помощь таежным ходокам. Звали его Андрей Хрущев.

Кизир – река знаменитая. Сюда едут сплавщики со всей России, рыбаки и охотники не переводятся на его берегах, а многочисленные туристы-пешники добираются по его ревущим волнам к началу троп, ведущих к Фигуристым белкам, леднику Стальнова, Кинзелюкскому водопаду и пику Грандиозному. И нет, наверное, путешественника, побывавшего здесь, и не оставившего слов благодарности охотнику Андрею Хрущеву.

Почти 50 км вдоль русла Кизира бежит тропа, а вдоль нее стоят несколько избушек-зимовий. Хрущев обустраивал свои охотничьи угодья, на совесть, почти 15 лет – начиная с 1990 года, – благодаря ему, у туристов появился достаточно простой путь от Четвертого порога до истока реки. Приют, построенный Хрущевым на Пихтовом ручье, до сих пор служит перевалочной базой для путешественников, направляющихся вглубь Восточного Саяна. А самого Андрея уже нет, в декабре 2004 года он погиб, провалившись в полынью на Кизире. Ему было 36 лет.

Хрущев скрупулезно вел дневники, по которым сегодня можно восстановить и картину его простой и, одновременно, сложной жизни в глухой тайге, и историю туристического освоения Кизира. Укрываясь в приютах, туристы добавляли к записям Андрея свои заметки, оставляли теплые пожелания и добрые слова в его адрес. Так родилась своеобразная летопись, сохранившая как частичку души и переживаний охотника, так и кусочки биографий его гостей. Таежный дневник Андрея Хрущева и сейчас лежит там, где оставил его хозяин, прежде чем в последний раз закрыть за собой дверь избушки…

Опубликовано в журнале «Наводка туристу» №45, 2012 г.

Человек с «железным оленем»

Исследованию самого северного полуострова Азии – Таймыра – посвятили свои жизни и судьбы многие путешественники. Но, пожалуй никому, кроме Глеба Травина, не удалось проехать по его земле на столь неприспособленном для этого виде транспорта – на велосипеде. Именно Травин доказал, что «белый человек» может выжить даже в арктической пустыне. «Дьявол пошлет мор на оленя и промысел будет плохой, если человек на железном олене погибнет в тундре!» – так говорили о Травине шаманы Большеземельской тундры. Но олени до сих пор пасутся на просторах Севера, а Травин навсегда вошел, а точнее, въехал в историю нашего края.

На велосипеде, охотничьих лыжах и собачьих упряжках Травин преодолел всю арктическую часть границы вдоль Северного Ледовитого океана, от Кольского полуострова до мыса Дежнева на Чукотке. В его паспорте-регистраторе стоят печати Мурманска и Архангельска, Хатанги, Русского Устья, Уэлена и других городов и поселков – общим числом 270. Известный полярный летчик, Герой Советского Союза Б.Г. Чухновский видел Травина на байке у Новой Земли и на острове Диксон, а его коллега М.И. Шевелев – в устье Енисея. Моряки ледокола «Ленин», затертого льдами в Карском море, принимали в гостях отважного велопутешественника. Осенью 1930 года Травин добрался до Диксона на борту парохода «Володарский» – туда он приехал из фактории на о. Вайгач.

«Дальше мой путь лежал на Таймыр, – писал Травин в своих дневниках. – В конце октября 1930 года я переезжал Пясину, самую большую реку на Таймыре… Река недавно замерзла, лед был тонкий и скользкий. Уже ближе к противоположному берегу я упал с велосипеда и проломил лед. Выбраться из полыньи было очень трудно. Лед крошился под руками, ломался под тяжестью тела… Промокшая одежда тут же смерзлась и заледенела на морозе. Усилием воли я заставил себя шевелиться. Осторожно, отталкиваясь руками, как тюлень ластами, подполз по льду к велосипеду, оттащил его от опасного места». Травин не раз был на волосок от гибели, но его всегда спасали сила воли, желание жить. Помогали и кочевники полярной тундры. Одному из них, чукотскому косторезу, он подарил бивень мамонта, подобранный на Таймыре. Сегодня кусок этого бивня с изображениями кита, моржа, тюленя и надписью «Путешественник на велосипеде Глеб Травин» хранится в Псковском художественно-историческом музее.

Опубликовано в журнале «Наводка туристу» №44, 2011 г.