Свой среди «иных», чужой среди чиновников
Встретились мы с Сергеем Владимировичем в мае, на очередном фестивале людей с ограниченными возможностями здоровья. Он был весь в планах, горячился, рассказывая:
— Зимой в Сергинском интернате в Иркутской области построили свинарник ангарного типа, хочу съездить посмотреть. А ведь когда-то они учились у нас, приезжали взглянуть, как организовано наше подсобное хозяйство. Нас в пример ставили и в других областях. Но только не в крае. Здесь я постоянно чувствовал раздражение, да меня попросту не понимали: зачем стараюсь, ради чего бьюсь? А ведь я не денег просил, наше подсобное хозяйство само зарабатывает, только нужно было согласие министерства на использование этих средств для приобретения необходимой техники, того же пресс-подборщика, граблей валкового типа. В прошлом году эта техника стоила 850 тысяч рублей. И у нас деньги были, но использовать их не разрешили под тем предлогом, что якобы подсобное хозяйство собираются закрывать.
Можно представить, как раздражал Ефремов министерских со своими хозяйскими планами и запросами. Вот другие ничего не держат, клиенты их не работают, тянутся на выделенные копеечки и молчат. А этот постоянно теребит, выбивает даже не деньги, а разрешение их использовать! И всё у него новые проекты, задумки… А ещё кино и телепередачи снимают о Тинском, в СМИ восторженные статьи… Понятно, что трудно пережить успех деятельного директора.
На мой взгляд, самое важное достижение Ефремова как директора ПНИ — его подвижническая работа по реабилитации инвалидов, вплоть до восстановления дееспособности. И удачных примеров немало — 28 мая этого года закончился суд, который подтвердил дееспособность ещё двух клиентов, и теперь таких выходцев из стен ПНИ стало 21. Из них 16 проживают вне интерната (но в Тинском!) — у них свои семьи, своё хозяйство. Руководство поддерживает тёплые отношения со всеми «выпускниками», для которых Сергей Ефремов как отец. Многие так и называют его — папой…
Успехи по реабилитации тем значимее, что инвалидов по психическим заболеваниям современные программы реабилитации обходят стороной, а психиатрические больницы даже не включены в федеральный проект «Здоровье».
Не раз с тяжёлой грустью Сергей Владимирович говорил о «нелюбви» министерства. Но не это его волновало, а то, что для родных его ребят всё больше препон к реабилитации:
— Нас уже в течение двух лет министерство в лице начальника стационарных учреждений «напрягает». Хотя нет никаких приказов, но они настоятельно рекомендуют это сделать — закрыть наше подсобное хозяйство, свернуть всё производство. При этом в связи с тем, что бюджет дефицитный, с нас сняли 3 миллиона рублей финансирования. А хозяйство стабильно даёт продукции на 3,5-4 миллиона рублей, чистой прибыли получаем почти чуть меньше миллиона.
За что «терзают»? Основной упор в доводах против делается на то, что клиенты не должны работать, только если они изъявят желание. Но ведь у всех проживающих в интернате в программе реабилитации показана трудотерапия!.. Для каждого составляется индивидуальная программа, в которой записано, что тот — штукатур, а тот — сторож, уборщик… Причём не просто нужно указать «штукатур-маляр», а надо конкретно обозначать, что этот человек белит помещения, а этот перебирает картошку. И если какая-нибудь комиссия застанет этого человека за выполнением другой работы, то будут большие проблемы.
А что делать, если у клиента записано: «высаживает рассаду»? Чем он будет заниматься зимой, где ему найти рассаду, и куда он её будет высаживать? А ведь это деревня, здесь работы много, и она самая разная. Ефремов вообще считает, что в сельских условиях ребята должны заниматься нормальной деревенской работой, не крестиком же им вышивать!..
Учреждение занимается реабилитацией и адаптацией инвалидов в условиях стационарных учреждений, и для сохранных, как тут говорят, работа является мощнейшим фактором интеграции в обществе. Большинство клиентов прибывают сюда, проходя интернатную систему с рождения — дом малютки, детский дом-интернат, где за них делают всё. У них совершенно отсутствует потребность и навыки в работе, они воспитаны с сознанием иждивенчества. Это на самом деле страшное явление, перечёркивающее реабилитацию таких людей, и во многих случаях — дальнейшую полноценную жизнь. Но ведь мы в семье воспитываем детей в труде, учим их помогать по дому, работать на даче, в огороде, мыть дома полы, посуду. И это нормально, правильно! Только так можно «поставить» человека. Поэтому свою задачу директор видел в том, чтобы восполнить это упущение.
