Частенько встречая на улице небольшого роста, хрупкую, но всегда улыбающуюся женщину, я никогда не задумывалась о том, как она прожила свою жизнь. При взгляде на неё, складывалось такое впечатление, что всё было хорошо и удачно. Даже имени её не знала, но она всегда останавливалась, спрашивала: «Как дела?» И настолько от неё веяло теплом и добротой, что хотелось поведать всё и сразу. А не так давно я узнала, что моя незнакомка А.М. Баюсова (на снимке) – труженица тыла, и прошла она через многие тяготы судьбы. Жизнь преподнесла много неожиданных «сюрпризов».
Детство «кожанки»
Родилась Анна Матвеевна в 1925 году в Каратузе, в самой обычной семье, где, помимо неё, еще двое детей – старшая сестра Александра и брат Леонид. Отец был казаком, поэтому его завербовали и отправили в Верхний Амыл. Продав свою двухкомнатную избушку, они переехали, все, кроме старшей сестры, она осталась в родном селе. На месте их поселили в барак, специально построенный для репрессированных. Отец с братом устроились на золотой прииск, Аня пошла в первый класс, мать подрабатывала, где придется. Вроде бы и жизнь помаленьку начала налаживаться, но как говорится: «Нет худа без добра». На прииске был один мужчина, который постоянно со всеми ругался, и, как назло, именно он стал соседом Аниной семьи в бараке. А так как вместо стен висели обычные шторки, то жили практически в одной комнате. Однажды ночью отец проснулся от того, что кто-то плачет. Оказалось, этот самый скандалист пристает к какой-то девушке. Отец сделал ему замечание, на что получил ответ: «Ты еще пожалеешь, что вступился и вспомнишь меня». А через несколько дней главу семейства арестовали, потому что тот «правдоруб» написал на него заявление, что он – казак. Его сразу же увезли в г. Минусинск и осудили.
— С тех пор отца я больше и не видела, — говорит Анна Матвеевна, — знаю только, что он где-то сидел и на шахте работал.
От супруги с двумя детьми потребовали покинуть территорию в течение 24 часов. Пришлось вернуться в Каратуз. Аня продолжила ходить в школу, брат устроился в пимокатный цех катать валенки, а мама плела деревянные корзинки и продавала. Леня очень любил свою младшую сестру, ласково её «кожанкой» называл, да и она в нем души не чаяла, всегда за ним «хвостиком» ходила. Сразу после учебы бежала к нему в цех, смотрела, как правильно валенки делать.
Нелегкие испытания на хрупкие плечи
В 1939 году началась советско-финская война, и Леониду принесли повестку на фронт. Он гордился, собрался защищать Родину, но судьба распорядилась по-другому: из-за отца его не взяли в ряды Советской Армии.
— Пришел как-то брат домой, — вспоминает младшая сестренка, — и говорит маме: «Раз меня в армию не берут, то женюсь. Завтра на рыбалку пойду, а вы сходите на базар и купите шерсти, валенки всем накатаю». Я с ним собиралась, всю ночь глаз не сомкнула, караулила, чтобы не проспать, но под утро уснула, и он ушел. С мамой сходили на рынок, купили брату шерсти и только домой вернулись, прибежал двоюродный брат Коля и рассказал, что Леня утонул. Я очень переживала, плакала целыми днями. Учеба как-то не давалась, поэтому стала дома сидеть.
Быть матерью – огромное счастье. Ведь именно дети являются продолжателями нашего рода, они дарят столько тепла, искренней любви, нежности, что невозможно описать словами. В наше время всё больше семей откладывают рождение ребенка, ссылаясь на то, что «пока квартиры своей не будет, машины, стабильной работы – никаких малышей», а потом ограничиваются одним чадом.
А вот раньше люди были не такими прагматичными, как сейчас, и не задумывались над тем, сколько детей рожать и всё ли они успели нажить. Если Бог дал, значит так надо, а делать аборт – это великий грех в не зависимости от веры исповедования. Такому принципу следовала всегда Ф.С. Шелехова (на снимке), мама девятерых детей, а теперь уже многократная бабушка и прабабушка.
Сама Фекла Сергеевна живет в с. Таскино, в этом году ей исполняется 84 года. Хрупкая женщина небольшого роста, с веселыми морщинками на лице хлопочет не только по дому, но и в огороде и совсем не чувствует свой возраст, энергия в ней бьет ключом, несмотря на нелегкую судьбу.
Родилась она в с. Нижних Курятах в многодетной семье. Детство было не из легких, жили бедно: еды не хватало, с одеждой проблемы, поэтому вместо игр в куклы пришлось ей траву косить, шабашки пилить, на коровах пахать. Только закончилась Великая Отечественная война, умерла мама, а так как Фекла была самой старшей в семье, то вся ответственность легла на её хрупкие плечи. Жили очень бедно, отец постоянно на работе пропадал, чтобы семью прокормить. Девочка, взрослая не по годам, за братьями и сестрами смотрела, по дому управлялась. А самую младшую сестру Зину, которой тогда еще трех лет не было, глава семьи отдал в бездетную, но довольно обеспеченную, семью, решив, что ей там лучше будет.
— Ох, и плакала я сильно, переживала, – вспоминает Фекла Сергеевна. – Как-то отец мне говорит: «Бери санки и иди за Зинкой, если ревет, вези обратно». Мы на радостях все и побежали. А она сказала, что у нас мамы нет, а тятя тут не курит. Так и осталась она у них. Но мы продолжали общаться.
Со временем пшеница в селе совсем плохо родиться стала, трава голимая росла, хлеб не из чего печь, поэтому юная девушка переехала жить в с. Таскино. Устроилась на работу в колхоз им. Кирова поваром, еду рабочим развозила по делянам на быке, запряженном в телегу.
— Еду, бывало, — рассказывает бабушка Фекла, — а бык в березник забежит, в тенечке от жары спрячется, никак не выгнать. Вот так и мучилась с ним летом.
Сестер Марусю, Дору и брата Федю Фекла сразу же забрала к себе, несмотря на то, что жила на съемной квартире. Здесь они начали в школу ходить, первыми успехами старшую сестру радовать. И тут судьба свела её с будущим мужем – Иваном Петровичем. Любовь вспыхнула неожиданно и, как оказалось, на всю жизнь. Они сразу же стали вместе жить, как сейчас говорят, гражданским браком. И всё бы хорошо, но молодого супруга забрали в ряды Советской Армии на три года, которые для Феклы показались целой вечностью. И вот настал тот самый долгожданный день — Иван вернулся, влюбленная супруга была на седьмом небе от счастья. Теперь уже они стали самой настоящей семьёй. У них появилась первая дочка Нина, а за ней еще восемь детей. Будучи беременной девятым ребенком, многодетная мама даже подумывала над тем, чтобы его отдать, но супруг был категорически против. И когда Верочка родилась, все дурные мысли улетучились, и родители, и дети – все радовались новому члену семьи.
А за окном то снег, то дождь, то солнце яркое. Времена года сменяют друг друга по закону природы, а ей остается только наблюдать за этим в четырех стенах, вдыхая свежий воздух их форточки. В её душе сидит недоумение и обида, разве могут люди быть такими коварными, откуда столько злости и жадности, ведь поверила, хотела, как лучше, да и другой помощи ждать неоткуда было.
Жила себе спокойно в городе, в собственном жилье. Потихоньку, помаленьку, но справлялась. И в один день решила сделать ремонт, кухонку побелить. Оступилась, упала, но подумала, что ушиб, скоро заживет и не стала обращаться в больницу. Лежала целыми днями на кровати, с помощью стула до балкона кое-как добиралась и с соседкой беседовала, больше никого не было. А потом нашелся добрейшей, как ей казалось в то время, души человек – женщина, которая стал за ней ухаживать, потому что травма — не просто ушиб, а перелом шейки бедра – серьезный для её возраста. Одна нога короче другой стала. В общем, пришлось на пенсию по инвалидности оформляться.
Женщина постоянно приходила, по хозяйству помогала, продукты покупала, кушать варила, а со временем попросила оформить на неё дарственную на квартиру. Обещала, что не бросит, а на деле оказалось по-другому. Получила, что хотела и забыла про свои слова, стала раз в неделю приходить, а то и реже. И тут объявилась племянница, которая практически с теткой не общалась, но, поняв, в чем дело, предложила ей перебраться к ней. И опять же поверила, бросила всё и переехала. Оформила на родственницу доверенность, которая и занялась делами судебными. Справедливость восторжествовала: дарственную признали не действительной, квартиру вернули законной хозяйке.
А сама же хозяйка жила всё это время у племянницы, большую часть пенсии ей отдавала, и только тогда поняла, что значит чужой дом. Небольшая комната, вроде всё необходимое есть, но отношение… Оно почему-то изменилось не в лучшую сторону и стало сразу понятно — такая обуза никому не нужна. Хотела было вернуться в свою квартиру, но племянница уже её продала, не сказав об этом. Поэтому пришлось покупать жилплощадь здесь. После поисков, нашли подходящий вариант. Вроде, и цена устраивала, и на мебель хватало, да еще и родственнице приличная сумма оставалась за её старания в знак благодарности.
Купили, переехала, обещанная новая мебель почему-то оказалась б/у, ванна такой высокой, что с травмой никак не помоешься, окна и двери со щелями. Но, несмотря на все недостатки, согревала мысль о том, что это свой угол и теперь она сама себе хозяйка. Но хозяйка ли? Просмотрев внимательно документы, поняла, что купленная племянницей квартира оформлена на неё же. К тому же, отношения с родственницей сошли на нет, и она грозилась её выселить. Что делать, как быть? Решила добиться правды через суд. И начались долгие разбирательства, хорошо, что сродный брат помог, поддержал, а то уже мысли о суициде посещать стали.
Суд, взвесив все аргументы и факты, разобрался в деле, согласно закону. Итог: любительница денег «заработала» условный срок по статье мошенничество и теперь должна вернуть деньги, потраченные на покупку квартиры. Вот только остается вопрос, что теперь на них купишь, квартиры подорожали в разы, да и где жить на время поиска новой? Выход один, переоформить жильё на законную владелицу, но только появится ли совесть у нынешней «хозяйки» сделать это по собственной воле? Вполне вероятно, придется опять начинать судебные тяжбы. Судя по поступкам этой женщины и по тем словам, которые пришлось выслушать пожилому человеку, бесполезно призывать её к совести или просить о чем-то, для неё главное – собственное благополучие.
Возможно, кто-то в этой истории узнает себя, увидит свои поступки со стороны, и проснется в нем совесть и добросердечность, ведь даже в самом плохом человеке есть что-то хорошее. А может, просто стоит подумать о том, что когда-то и вы станете старыми и немощными, и вам также потребуется помощь. Ведь не зря говорится в народной пословице: как аукнется, так и откликнется.
Опубликовано: газета «Знамя труда», 14.09.2012
[togglebox state=»open» head=»Красноярские перья — 2012″ ]Участник номинации «Дебют года»[/togglebox]
Читать далее
Ежегодно 18 мая музейные работники отмечают свой профессиональный праздник. Не остается эта дата незамеченной и у тех из нас, кто с нетерпением ожидает очередного похода в краеведческий музей своего села. В этот день открывают выставки, новые экспозиции, музейные работники проводят лекции и экскурсии, представляя обществу дары культурно-исторического наследия.
Даже в самых небольших селах нашего района есть школьные краеведческие музеи. Благодаря им можно узнать много интересного о своем родном селе, земляках, быте. Одно из таких хранилищ истории – музей «Родники» в с. Качульке.
В. П. Полева – руководитель кружка краеведения. Работая в школе учителем, она всегда хотела открыть музей. И в 2000 году её инициативу поддержала директор школы Н.С. Турцина. С энтузиазмом они начали собирать экспонаты для будущего музея.
Девять квадратных метров — первое помещение, которое выделили для школьного музея. Несмотря на небольшие размеры, здесь каждый предмет нашел своё место. Но фонд благодаря помощи жителей села продолжал пополняться, и музей перенесли в помещение побольше. Учителя своими усилиями сделали ремонт, и всё бы хорошо, но в 2005 году детский сад перевели в здание школы, в связи с этим вновь возникла необходимость в переезде. Тогда решили отгородить пространство прямо в коридоре. Работы было очень много: мужчины строили перегородки, а Валентина Павловна, которая больше всех была в этом заинтересована в новых площадях, делала ремонт. Но сегодня уже и этого помещения не хватает. Несмотря на тесноту, все лежит аккуратно и удобно для просмотра.
Первое, на что сразу же падает взгляд, – это экспозиция памяти односельчан — ветеранов Великой Отечественной войны: портреты, медали. Это наши земляки, и каждый из них внес определенный вклад в Великую Победу. Ими гордятся и их помнят.
Дальше расположена различная утварь: плетеные корзины, крынки, коньки, тавро, набор ткачихи, чемоданы, сундуки и многое другое. Но особенно посетителей музея впечатляет самый настоящий зуб мамонта: огромный и тяжелый. Рядом с ним находится фрагмент челюсти. Никто не знает, кому она принадлежит, но уж очень она необычная.
Уникальная коллекция фотографий выпускников качульской школы, начиная с 1996-го года, представлена в «Школьных годах». Альбом 1961 года — поездка учеников в город Красноярск: пять часов утра, все заспанные, стоят и ждут транспорт, не автобус, а обычную грузовую машину и, несмотря на дискомфорт и дальнюю дорогу, все счастливы.
Особенно Валентина Павловна заострила внимание на экспозиции «Писатели-земляки». В книжном стеллаже представлена не только художественная литература, но и автографы В. Астафьева, А. Щербакова. Самой важной здесь считают книгу «Конь рыжий», которую им подарила соавтор Алексея Черкасова Полина Черкасова–Москвитина. Историческая проза предназначалась губернатору Красноярского края: «Александру Лебедю, образ которого авторы предвосхитили в «Коне рыжем», но по стечению обстоятельств не попавшая к нему в руки».
Стоящий рядом огромный старинный шкаф набит книгами: азбуки, буквари и другая учебная литература наших бабушек, дедушек, родителей. Парта, чернильницы-непроливайки, школьная форма, пионерский галстук, горн, барабан – всё это представлено в «Школьном уголке». Есть даже книги приказов за 1939-ый и с 41-го по 45-ый года. И, несмотря на военное время, ни в одной из них ни слова о войне. Всё шло своим чередом, в рабочем порядке. Очень интересный классный журнал: похож на современный, но когда его открываешь, то видишь список на отдельной корочке, то есть учителям не приходилось его постоянно переписывать, один раз написал и на весь год – на все предметы.
Предметы сельской кухни – экспонаты большинства музеев. Вот и здесь представлены макет русской печки, чугунки, деревянные ведра, ухваты, чайники, самовары и другая хозяйственная утварь.
Про всё, что находится в музее, и не напишешь, это нужно видеть своими глазами, а что-то даже и потрогать руками.
— Мне моя работа очень нравится. Жаль только, что так мало времени в школе выделили на этот кружок: всего один час. А ведь ребятишки с удовольствием краеведение посещают, — сетует хранительница музейных реликвий. — Мы с ними не только экспонаты и информацию собираем, но и исследовательские работы проводим, участвуем в районных, краевых и даже российских конкурсах, занимаем почетные места и получаем грамоты.
Восстанавливать историю своего села – это непростое занятие. Оно требует много сил и времени, и нужно быть действительно увлеченным человеком, чтобы так это всё оберегать, заботиться, искать что-то новое и интересное.
— У меня еще много планов, — говорит Валентина Павловна. — Думаю, что даже когда на пенсию уйду, в музее всё равно останусь, пусть даже платить не будут. К тому же и времени побольше появится.
Опубликовано: газета «Знамя труда», 18.05.2012
[togglebox state=»open» head=»Красноярские перья — 2012″ ]Участник номинации «Дебют года» [/togglebox]
Читать далее
Для Татьяны Петровны Борисовой 1 сентября – особый день, впрочем, как и для всех людей ее профессии. Учитель начальных классов с 50-летним стажем, Татьяна Петровна и спустя годы после окончания работы в школе всегда с трепетом наблюдает за празднично одетыми ребятишками, спешащими с букетами цветов к любимым учителям, и вспоминает свои Дни знаний и своих многочисленных учеников.
Тернистый путь к знаниям
Тане всегда нравилось учиться. Несмотря на жизненные трудности, преследовавшие девушку с раннего детства, она и помыслить не могла, чтобы бросить школу.
Таня потеряла мать в раннем детстве. Отец вновь женился, и девочка несколько лет жила в его семье. После окончания Таней второго класса ее забрала к себе старшая сестра Женя, хоть и сама жила небогато. Через два года Тане пришлось поехать жить к тетке по отцу, 7-й класс она вновь училась у старшей сестры, в деревне Каменке.
Восьмой класс Таня осваивала уже в военное время. Она на тот момент переехала к брату Ивану в Тасеево – он позвал сестренку помочь нянчиться с грудным сыном. До сих пор в мелочах помнит Татьяна Петровна, с каким трудом она тогда добралась до него.
— По Ангаре катеришки ходили, ребятишек бесплатно брали. На одном я до Мотыгино доехала. А надо до Тасеево. Хожу по берегу туда-сюда, думаю – как добраться? Откуда ни возьмись – две женщины, идут в Тасеево. Вот я к ним и примкнула. Через Ангару переехали – и пошли пешком. А вокруг – сплошной лес темной стеной, идешь – только небо видишь и верхушки сосен. Четыре дня были в пути. День идем, не останавливаясь, на ночь в какой-нибудь деревне переночевать попросимся. Война была, люди побаивались, а пускали.
Только два месяца отучилась в школе Таня, как брата перевели председателем в другой поселок, где школы не было. Ему надо ехать, Тане – забыть об учебе. Не один вечер проплакала девушка, так ей хотелось продолжать получать знания. Выручила одноклассница Мотя, позвавшая Таню жить к ним. Отец у Моти был на фронте, жили они с матерью и младшим братом. Таня осталась.
Сказать, что девочке трудно пришлось – значит, ничего не сказать. Денег не было, есть нечего. Семья подруги сама еле сводила концы с концами, чтоб кормить чужой рот – и разговору не было. В школе давали 150 граммов хлеба в день, да и хлеб-то – одно название. Съест Таня эти граммы прямо возле школы – и до следующего дня.
Татьяна Петровна Борисова
— Чем жила? Кружева вязала. Ниточки стоили 10 копеек: вот свяжу, на базаре продам, 15 копеек заработаю. Пришла весна, экзамены надо сдавать, а я на третий этаж школы еле поднимаюсь, тело опухло от постоянного голода. Спасли оттаявшие колоски. Насобираешь зерна килограмм: 800 граммов – государству, 200 – тебе. Высушишь зерна, раздолбишь в ступке, лепешечек напечешь. Так и выжила.
За 8 класс в табеле об успеваемости у Тани только одна удовлетворительная оценка – по немецкому языку. И то только потому, что до этого она изучала английский. Этот документ об образовании и сейчас хранится в семье Татьяны Петровны как память о том страшном голодном годе и как символ силы духа девочки, стремящейся к знаниям.
Слушать бабу Полю – одно удовольствие. Рассказывает так образно, что сразу перед глазами картинка рисуется. Да еще все приправляет ангарскими словечками и прибаутками, где не хватает слов – песенные или частушечные речитативы вставляет… Говорит, с малолетства такая разговорчивая. Хоть и выпало на долю жительницы поселка Невонка Пелагеи Николаевны Брюхановой немало жизненных испытаний и лишений, но и в свои 85 лет она сохраняет веселый нрав и оптимизм.
Прими, ангарская земля
А рассказать Пелагее Николаевне есть о чем. Например, о том, как ее семья, проживающая в деревне Самсоново Алтайского края, была раскулачена в 1933 году. «За что, крестна, кулачили-то?» – спрашивала повзрослевшая Поля у родственницы. За то, что отец и мать работали, не покладая рук, что имели свои поля, покосы, лошадей, коров и пасеку, правда, все это в придачу к четверым детям, племяннику-сироте и престарелым родителям. В детскую память пятилетней Поли навсегда врезалось, как дедушка, мамин отец, метался по большому двору, ища, куда спрятать хоть какую-нибудь одежду и утварь, потому что к ним уже шли. Чудом уцелевшие от изъятия вещи не раз спасли семью от холода и голода уже потом, в Сибири.
— Помню, алая венчальная юбка у мамы была, с оборками, а до чего красивая! Дорожила ею мама, поэтому, как могла, оттягивала момент обмена юбки на продукты. В конце концов поменяла на хлеб.
Иногда вместо муки в обмен на добротную вещь какой-нибудь нечестный чалдон нет-нет, да и подсунет «лишенцам» отруби. Ждут мать голодные ребячьи рты, в окошко поглядывают. Уже по ее наказу травы разной нарвали, чтоб кашу варить: медунки, саранки, щавель; уже нарезали ее, нарубили. Придет хозяйка, печку на улице растопит, котелок поставит, в воду траву закинет, станет муку из мешочка сыпать – а она только сверху, дальше – отруби. Заплачет от обиды.
— Мамочка, не плачь! – обступят ее дети. – Не плачь! Мы и отруби съедим!
Так и жили. Сначала – в Червянке (Кежемского района), потом верхом на лошадях шесть семей перевезли в Имбу. От поселка одно название и было. Сколотили лишенцы барак с трехэтажными полатями, мужики посуды деревянной и «берестовой» наделали, из Червянки кто кастрюлю привез, кто ведро. В соседнюю Бидею обменивать вещи на продукты ходили.
Обжились, колхоз образовали «лишенцы». На месте тайги поля разрабатывали, хлеб сеяли, картофель-турнепс сажали. Лошади, овцы появились, ферма заработала, мельница. Привычные к труду были люди, не по воле своей пришедшие на Ангару, оттого и выдюжили. Наравне с ними «вгрызались» в неприветливую, но благодатную сибирскую землю их дети, срастаясь накрепко с ней своими потерянными душами.
Потоскуй-Погорюй
— Мамань, чё это? – ранним августовским утром 1942 года девчонки с тревогой и любопытством смотрели на восток, где от земли ввысь по всему горизонту поднимались красные заревные столбы (зарница – С.К.).
— Это, дочки, отражение пролитой крови солдатской. Война ведь…
Врагов Советской власти не брали поначалу на фронт.
— Потом призвали 14 человек, – вспоминает Пелагея Николаевна. – Из них домой вернулся один только Петька Беляев, остальных убили. Мужиков постарше, и тятю нашего, в трудармию забрали. Потом черед и до нас дошел. Нюра-то, сестра моя, по возрасту подходила, а я мала была, 15 лет. Но за деваху, что должна была ехать, отец похлопотал, а за меня мама побегала-побегала, ничего не смогла сделать. И повезли нас в Потоскуй-Погорюй, слыхали о таком?
За четыре года Великой Отечественной войны на фронт из Богучанского района ушли 3219 человек. Наши земляки воевали практически на всех фронтах (Белорусском, Украинском, Центральном, Северо-Западном и на других), участвовали в прорыве блокады Ленинграда, в Сталинградской битве, на Курской дуге, многие дошли до Берлина. 1238 богучанцев не вернулись домой, к своим семьям. Одни погибли на полях сражений, и родные, получив похоронки, оплакали их. Другие пропали без вести. О чьей-то судьбе стало известно сразу после окончания войны, но о большинстве родственники ничего не знали спустя даже десятилетия. Погиб ли? Если да, то где нашел свое последнее пристанище?
Начало поиска
Ученица Богучанской школы № 1 Ольга Пасютина из рассказов своей бабушки Зои Васильевны Каверзиной (в девичестве – Устиновой) знала о том, что и по бабушкиной линии, и по линии деда Василия Григорьевича есть родственники, участники Великой Отечественной войны, которые пропали без вести в то страшное лихолетье. О судьбе одного из них появились сведения в 60-е годы XX века, о трех – спустя 65 лет после окончания войны. Что стало с еще двумя – не известно до сих пор.
Несколько лет назад Оля и ее мама Алена Васильевна решили сделать все, что в их силах, но восстановить справедливость: заняться поисками и вырвать из небытия имена родных, сражавшихся на полях битвы за светлое будущее пришедших после них поколений, чтобы те могли жить, радоваться, любить. Усилия оказались не напрасными. Благодаря воспоминаниям Зои Васильевны, неравнодушным людям, живущим по всей России и помогающим в поиске, Пасютины смогли многое узнать о своих дедах-прадедах. О том, где они воевали и где погибли.
С результатами поисков Ольга выступила в 2011 году на районной научно-практической конференции. Ее исследовательская работа «Моя семья в годы Великой Отечественной войны» заняла первое место. В этом году Оля, также используя собранные о прадедах материалы, стала победителем во Всероссийском конкурсе сочинений «Мой герой Великой Отечественной войны». Достойная оценка достойной продолжательницы семьи, а также гражданки района и страны. Ведь то, что удалось Оле собрать о своих предках – это ценно не только для ее семьи, будущих детей и внуков, но и для истории в масштабах села, района, России.
С Волги и Ангары
«Прадеды моей бабушки Зои Васильевны, – пишет Ольга в своей работе, – жили в селе Увары Астраханской области. На Волге они держали свой рыбозавод, где перерабатывали красную рыбу и икру, вели активную торговлю в области и за е пределами, были уважаемыми и почитаемыми людьми в обществе. А прадеды моего деда Василия Григорьевича жили на берегу реки Ангары, были зажиточными крестьянами. Они жили своим хозяйством до коллективизации. В тридцатых годах, когда стали организовываться колхозы, они переехали всей семьей на Шиверское плотбище (в колхоз они не вступили), где стали заниматься заготовкой и отправкой леса по Ангаре.
В 1963 году бабушка окончила 9 классов и поехала учиться в кооперативный техникум. Через три года ее направили по комсомольской путевке работать товароведом в село Богучаны Красноярского края. Тут и встретилась наша Зоя Васильевна с дедушкой. Образовалась новая семья, в которой появились сынок Иванушка и дочка Аленушка. У них уже тоже есть дети. Алена – моя и моего братика Даниила мама.
Война в судьбе одной семьи
Великая Отечественная война не обошла моих родных. Много испытаний выпало на их долю, трудной была их жизнь, ведь молодость пришлась на военные и послевоенные годы. И все же они не утратили оптимизма, жизнелюбия, веры в свои силы и надежду на лучшее.
2012 год богат на юбилей. Как в масштабах страны, так и отдельных территорий. Например, Богучанскому району в этом году исполняется 85 лет, а его центру – селу Богучаны – 370! Для одного из поселков района – Невонки – 2012-й тоже является знаменательным годом: с момента его основания прошло 55 лет.
Разные пути привели людей в Невонку. Здесь те, кто по собственному желанию или воле случая жить сюда приехал, и те, чьи семьи были высланы из других мест СССР на поселение, и, конечно, те, кто за эти более полувека родился на невонской земле. Их всех роднит одно: поселок для каждого стал малой родиной, домом, стал жизнью, с ее с радостью и болью.
Александр Яковлевич Шадт приехал в Невонку с женой и тремя детьми в июне 1958 года. Несколько домов в устье одноименной речки – вот и весь поселок. Дом, в котором должны были они жить, еще не был достроен, и на первое время их взял к себе сосед, который и так уже приютил одних: вот и теснились три семьи в квартирке типа «5б».
К концу лета жилье Александр Яковлевич достроил кое-как из того, что было. Пиломатериал доставляли из Шиверского, своей пилорамы в Невонке еще не было, поэтому все какие-никакие обрезки шли в ход. Крышу более-менее покрыть удалось только над одной комнатой, в других в дождь все протекало. Но главное – это была своя квартира, где семья Шадт собиралась жить как можно дольше. Ведь они все уже так устали от неустроенности жизни, не по их воле ставшей кочевой.
Поволжские немцы – граждане России
Еще со времен Екатерины Великой немцы селились на берегах Волги, осваивали необжитые окраины, пускали корни. Жили компактно, с внутренним самоуправлением, в итоге сложились как народ со своей культурой, обычаями и традициями. В октябре 1918 года в составе РСФСР появилась первая автономная республика – АССР немцев Поволжья. Якову Шадту, уроженцу села Шиллинг Краснокутского кантона Саратовской области было на то время 16 лет.
Жила большая семья Якова бедно. На нем, старшем сыне, да на отце держалось хозяйство. Даже мало-мальский неурожай зерна остро отражался на их житье. В 1921-м Яков заболел тифом, сена не смогли заготовить. Пришлось скоту скармливать крышу дома, покрытую ржаной соломой. Последние костюм да сапоги Якова поменяли родные на хлеб. Когда поднялся после болезни в начале весны – одеть-обуть нечего. А надо еще думать, где семена взять на посев.
Все, что было в доме сколько-нибудь годное к продаже из одежды и утвари – свезли на базар, выручили семена пшеницы, посеяли. Урожай хороший собрали по осени, немного поднялась семья, хозяйство свое поправила. Яков к этому времени ввел в дом жену Амалию, которая была из более состоятельной семьи, новые родственники помогали, чем могли.
В 1925 году в семье появился сын Саша. Всего до 38-го года у Якова и Амалии родилось восемь детей, но четверо умерли в младенчестве.
— Мне было всего четыре года, когда начали образовываться колхозы, поэтому смутно помню, как это происходило, – рассказывает Александр Яковлевич. – Помню только, как жалел жеребенка, которого уводили со двора, а он все ржал, не хотел идти. Тогда отец в армии служил, вот в это время у нас все и забрали: коней, коров, последние семена хлеба вывезли. Как семью кормить? Мать поехала к отцу, тот обратился к командиру, а потом в Краснокутский военкомат. Зерно нам вернули.
После армии Яков работал пекарем в соседнем колхозе-пятитысячнике, деньги семье присылал. В 1937 году на Волге хороший урожай зерна был, люди сами хлеб стали печь, не покупали в пекарне, заработка не стало, и глава семейства вернулся в село. В марте 38-го его арестовали по статье 58 за контрреволюционную деятельность, осудили на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Больше семья его не видела.
В сельской библиотеке поселка Ангарский есть книга «Колокола памяти» – результат исследовательской проектной работы учеников Ангарской школы, участников волонтерского движения «Доброе сердце» и их руководителя – преподавателя математики Н.Д. Рожковой. В данную книгу занесены фамилии более ста человек (а о сорока из них – довольно подробные сведения), сосланных в разные годы на Ангару: тех, кто стоял у истоков возникновения поселка Ангарский, кто жил в нем и трудился, тех, кто оставил добрый след в памяти односельчан и потомков…
— До участия в проекте, посвященном жертвам политических репрессий, мы сильно не задумывались о том, что те отрывочные сведения, что есть у нас о наших предках, их жизни – это часть большой истории, – вспоминает Татьяна Фризен, выпускница школы 2008 года, активная участница «Доброго сердца». – А когда осознали масштабность, поняли, что в наших силах восполнить пробелы, недостающие сведения о тех, кто был сослан, кто жил и умер в нашем поселке. Мы начали собирать архивные свидетельства, фотографии и, конечно, записывать воспоминания родственников и односельчан. В итоге по результатам исследования мы с ребятами и Надеждой Даниловной написали книгу «Колокола Памяти», которую передали в сельскую библиотеку.
Последний земной приют
Во время бесед школьников с ссыльными ангарцами часто всплывало имя Петра Вергуна. Кто-то называл его профессором, кто-то священником. Утверждали, что он похоронен на поселковом кладбище.
— Мы разыскали могилу П. Вергуна, – рассказывает Н.Д. Рожкова. – История жизни этого человека настолько заинтересовала меня и ребят, что мы продолжили сбор материала о нём. Кто он был на самом деле? Чем занимался? Почему сослали? Почему даже спустя многие годы после смерти его помнят и чтят? Мне кажется, благодаря воспоминаниям людей, сведениям, собранным по крупицам, мы смогли ответить на все свои вопросы.
7 февраля 2012 года исполнится 55 лет со дня смерти отца Петра Вергуна. Священник украинской греко-католической церкви, доктор философии, он всю жизнь посвятил Богу и людям. В 2001 году Папа Римский Иоанн Павел II, побывав в Украине, причислил отца П. Вергуна за его праведную и мученическую жизнь к лику блаженных.
Отец Петр Вергун до самой последней минуты жизни молился о том, чтобы умереть на родине, в Украине. Но сильно изношенный и подорванный за десять лет лагерных мучений и ссылки в Сибири организм не выдержал – ему было 66 лет, когда остановилось его сердце. До конца его нравственная сила оставалась непоколебимой, поражая окружающих.
— Несмотря на все недуги, невыносимое одиночество, он всегда был чрезвычайно приветлив и вежлив, на лице его никогда не было печали, он каждого приветствовал с улыбкой на лице, вдохновлял, помогал выживать, созидал Церковь в душах людей, – вспоминает один из ангарцев, бывший с о. Петром Вергуном до 1954 года.
И все же молитвы блаженного Священномученика были услышаны. Летом 2004 года его мощи были перевезены из Сибири, с кладбища поселка Ангарского, в Украину и торжественно помещены в Кафедральный храм Успения Пресвятой Богородицы г. Стрый. В августе часть мощей была перенесена в Городок, где родился блаженный, а в октябре – другая часть – в Германию, где иерей Петр в довоенные годы нес пастырское служение для украинцев-католиков, несмотря на нацистские гонения. Мощам приходят поклониться верующие. Святым местом остается и могила блаженного, за которой ухаживают ангарские волонтеры.
