Ничто не вечно, кроме красоты
Весной, незадолго до сражения у Прохоровки, немцы вывезли мирное население подальше от города. Буквально за несколько дней до этого маму зацепило осколком снаряда, когда она в огородике очистки садила, в надежде, что хоть картофель свой осенью будет, и от ранения она была почти обессилена. Но их бесцеремонно засунули в грузовик и выгрузили семью в сарае, в деревеньке, что в полсотне километров от Харькова. Ослабевшую маму окончательно свалил с ног сыпной тиф, девочка с братом ходила по дворам – собирали милостыню, однажды не смог встать и братик – тиф. Но судьба оказалась милостивой, мама и брат выкарабкались из болезни, правда потом за ними в горячке металась и Галина, но спаслись все. Было страшно и голодно. Во снах Галина часто видела хлеб и папу.
В августе 1943 года впервые в истории великой войны прозвучал салют в честь освобождения города. Города воинской славы и подвига – Белграда. Оккупация окончилась. Вскоре вернулся из эвакуации отец. У него было скоплено немного денег, на которые купили корову, хлебушка, круп. В сентябре открылась школа, и жизнь потекла своим чередом. Страна поднималась из руин. Было еще очень трудно, но уже можно было вдоволь поесть, пошуметь, поиграть.
В 1949 году Галина с отличием окончила фельдшерскую транспортную школу и уехала по распределению в Латвию. Там вышла замуж, родила сына. И отработав 10 лет фельдшером, поступила в Рижский медицинский институт, избрав стезю терапевта.
Ах, какой красавицей она была тогда. Ей 31 год. Вокруг величественная Рига, более европейской республики и представить себе было сложно. Там, как нигде более, замечательно смотрелись ее роскошные наряды. Вот она, в солнечном свете – высокая, статная, ярко-голубое платье, белые перчатки, туфельки на шпильке. И улыбка. Каждый день, каждую минуту на лице – улыбка. Вокруг совсем еще юные однокурсники, но она ничуть не уступает им в задоре и веселье, разве что в глазах иной раз мелькнет грустинка, как упоминание о нелегкой судьбе. В семье был разлад, в конце концов, комнатку в коммуналке разгородили на две, и она осталась с сыном. На проживание – стипендия в 30 рублей, да алименты от мужа. Но в то время и на эти деньги можно было прожить. Часть – на еду, и обеспечить сын всем необходимым. Сама где-то и не доела, не страшно, зато можно было выделить немного средств на билеты в театр или на выставку. Опера, балет, живопись. Она спешила увидеть все. А еще нужно было учиться. Голова от нагрузок перед экзаменами кругом шла. Но в ее дипломе стояла только одна четверка. Почти отличница, активистка, староста, шесть лет учебы пролетели как один день, распределение врач-терапевт получила на Дальний Восток.
Через всю страну, в совсем чужой ей мир. Но как в омут головой – собрала вещи и в вагон. Пятнадцатилетний сын наотрез отказался уезжать из Риги, остался с отцом. А она в Комсомольске-на-Амуре начала новую жизнь. Врачом-терапевтом в поликлинике, потом начальником поликлиники ОВД. У Галины Прокофьевны была любимая работа, семья, родился второй сын, квартира. Казалось бы, о чем еще мечтать. Она оставалась по-прежнему молодой, красивой, активной. Не ладилось на работе, не унывала, всегда оставался выбор. Не складывались семейные отношения, слезой умылась, и дальше пошла. Не держа в сердце зла, не храня обид. На пенсию уходила с должности врача в санатории–профилактории им. Гагарина.
А потом так сложилось, что поверив в чудо, она пошла за ним на край света, свято уверовав, что мир может быть наполнен верой и радостью, что в нем можно любить каждого и жить в дружбе и взаимопонимании. За мечтой отправилась она в Сибирь. Несколько лет в Жербатихе, потом в Нижней Буланке, а последние семь лет живет Г.П. Филиппова в Качульке. Занимается огородничеством, домовничает. Из живности более десятка кошек. Она к ним с добром и лаской, и они отвечают хозяйке тем же, согревая в долгие зимние вечера и распевая песенки, успокаивая душу.
В чем-то она разочаровалась, что-то для себя открыла новое. Но жить в селе ей нравится, может потому, что она ко всем с добром, и люди к ней только с хорошим идут, может кто-то и воспринимает ее исключительность как странность, да молчит. А для иных, Галина Прокофьевна пример женственности. Много ли любой из нас знает женщин, чуть-чуть за восемьдесят, но которые наотрез отказываются показаться на людях в халате и без макияжа? И кто сказал, что шляпки не главный атрибут женского костюма, а улыбка не лучшее украшение? Если у вас иное мнение – познакомьтесь с нашей героиней, всяческую хандру как рукой снимет.
А еще внимательно присмотритесь, в каких условиях она живет. Воды в доме нет, ближайшая колонка на соседней усадьбе, через дорогу. Ведра с водой наставлены на столе в кухне – помощница-хожалка принесет, приготовит, а хозяйка на несколько дней растягивает. Бани нет. Моется Филиппова в ванне, сама про себя улыбаясь, как мама в детстве в корыте отмывала, так и сейчас купаться приходится. Но вот печка начала топиться, теперь проще будет – теплее, да и воды на плите больше согреть можно. По двору и огороду у нее есть особый товарищ, помощник, за отдельную плату принесет, расколет, распилит, стаскает, сложит, прибьет и прочее. В сельском дворе всегда мужские руки нужны. Не обижается она на власть — глава села по мере возможности в помощи не отказывает. Сын младший нынче был, ремонт в доме сделал. Так и живет женщина в селе.
