Впервые в Красноярске фольклорный квартет «Хуун–Хуур–Ту» из Тувы дал единственный концерт. Летом мне удалось услышать это чудо в Кызыле, поэтому сомнений – идти или нет, не возникало. Перед выступлением мне удалось побеседовать с музыкантами.
Минусинск, Шушенское – это Красноярский край? – Саян Бапа, один из вокалистов тувинской фольклорной группы Хуун–Хуур – Ту пытается вспомнить, где и когда в ближнем радиусе от Красноярска им приходилось выступать. – Омск, Абакан, Улан–Удэ, хм.. Да, в Красноярске первый раз. Москва чаще. В основном – Европа, Америка, Китай. В Сибири, выходит, реже всего.
А вообще они все вокалисты, мастера горлового пения, исполнители традиционной музыки на народных инструментах: Алексей Сарыглар – перкуссионист, Радик Тюлюш – бызанчи и шоор , Саян Бапа – дошпулуур и гитара, и предводитель, народный хоомейжи республики Тува – Кайгал–оол Ховалыг –игил, хомус. Во время концертов у ног каждого музыканта лежит по несколько инструментов, которые меняются от песни к песне. В перелетах и переездах между выступлениями они также находятся у ног или у груди.
–Русские аналоги…– Саян призадумывается. – Ну, разве что дошпулуур можно сравнить с балалайкой. Некоторые инструменты изобретены Алексеем – хапчык и дуюг, наша тувинская перкуссия – конные копыта и маракасы из бараньих коленных чашечек.
– Как мы учились хоомею? Это подражание с детства старшим поющим , звукам природы, животным и птицам. Эта способность извлекать и расщеплять звук, образуя многоголосие, передается из поколение в поколение. В каждой тувинской семье обязательно кто-нибудь поет. Расщепление звуков хоомея образно отражено в названии нашей группы: хуун – солнце, хуур ту – свечение, кручение света через облака.
Пауза натянулась струной. Ну, что можно спросить у музыкантов, которые вот уже четверть века непрерывно кочуют по соседним континентам, открывая им настоящую музыку номадов и собирая дань удивления и восхищения. И оставляют гораздо больше в памяти слушателей. Вот и остается вопрошать: почему вы до сих пор не выступали в Красноярске? Утешением может быть лишь то, что и в Туве музыкантов всегда ждут с нетерпением, такой уж плотный график гастрольной кочевки. Месяц на гастролях, полмесяца дома, и так уже не одно десятилетие.
Саян владеет русским безупречно, недаром, что кровь его наполовину русская. В сочетании с бархатным низким голосом под его образную речь можно медитировать. Но и перед заграничной публикой Саян умеет представить группу, рассказать о содержании песен на английском языке. Так же грамотно и красочно.
– У каждого из нас до образования «Хуун–Хуур–Ту» в 1992 году был опыт участия в других музыкальных коллективах – ВИА «Аян», который объездил каждый сельский клуб Тувы и много городов Советского Союза, фольклорный ансамбль «Тува», государственный ансамбль «Сибирский Сувенир». Радик Тюлюш и сейчас параллельно ведет сольную карьеру в проекте «Чалама». В 1993 году, мы тогда только создали группу, нас пригласил к себе в гости в Калифорнию легендарный музыкант Фрэнк Заппа. Он дал нам карт–бланш, сказав миру: ребята, это стоит послушать. Это было сильнейшим впечатлением и профессиональным толчком. До сих пор мы общаемся с его друзьями, музыкантами мирового уровня.
–Наши концерты были и в Кремле, Стэнфорде и Букингемском дворце перед королевой, ну и ? Запоминается не место, а люди, интересные встречи, участие в совместных проектах с музыкантами. Города и веси стираются, но из всех стран нам по душе пришлась, – Саян обращается за поддержкой к Алексею и Кайгал–оолу, – Словения, да? И люди, и горы, и.. Там настоящая русская еда – борщи, большие котлеты из мяса, не как в Европе.
– Нашу музыку некоторые ученые называют ландшафтной. Так и есть – стихи аллегоричны, в них мы стараемся уйти в представления о прежней жизни. Многие песни нашего репертуара собирали по всей республике от старейших жителей, по крупицам, при участии ученых–этнографов. Некоторые тексты дошли к нам с 16–17 века. Также Кайгал–оол сочиняет песни, и мы представляем их в музыкальном виде, исходя из наших возможностей музицирования и знаний инструментов. Мы поем о человеке, живущем в определенном месте, о его переживаниях и заботах, иносказательно представленных в природных явлениях. Когда поем о каком-то месте, мы его очень четко представляем, будь–то Самагалтай, или Хемчик, караванный путь или змейка Барлыка. Мы объездили всю Туву, и храним в памяти все ее лица, – Саян как–то грустно вздыхает.
В Туве? Сложнее некуда. Все деревни бегут в единственный город. Наших людей спасает та магическая жизнь кочевника, о которой мы поем. Стараются, как раньше, содержать скот, чабанов–тысячников становится больше. А деревни находятся в подвешенном состоянии.
Справа от Саяна скромно молчит Кайгал–оол Ховалыг, народный хоомейжи Тувы. Это звание дается выдающимся исполнителям , владеющим всеми стилями хоомея . На родине Кайгал–оола Ховалыга зовут – скромный классик хоомея, в западной прессе – Паваротти горлового пения. А с самим именем в гастролях зачастую происходят курьезы, как в миниатюре Райкина про тупого доцента и грузина Авас.
Кайгал–оол слышится как «хай–хэллоу», и в надежде услышать имя, рукопожатия с ответными приветствиями «хай» и «хэллоу» могут долго повторяться. С тувинского же, имя народного хоомейжи переводится как «удалой», «лихой», «конокрад». Родился он в местечке Бажын–Алаак, где покоятся развалины уйгурской крепости, Дзун–Хемчикского кожууна, откуда родом почти все мастера горлового пения в Туве. И по материнской, и по отцовской линии его предки были знатными певцами, а дед Комбу Ондар записывал свой искусный голос в 1934 году в Москве на грампластинку.
– В Монголии конокрадов звали сайнэр – хороший мужик, защищающий бедных и раздающий им угнанный у феодалов скот, – оживляется и вступает в беседу Кайгал–оол, когда мы начинаем говорить о языке, культуре и Туве. – Перевод моего имени в меньшей степени был раскрашен справедливостью, но все, же не равнозначен значению «вор». Меня же друзья по молодости подбили оправдать свое имя, так до сих пор стыдно. Родители мои, уважаемые чабаны, после того случая спровадили меня в филармонию в Кызыл. Я работал после восьмого класса помощником чабана, табунщиком, и когда после первого прослушивания в Кызыле, за мной приехали на стоянку, я ускакал от них в степь. Все же пришлось вернуться. Так с 1979 года я оказался в профессиональном пении, без музыкального образования.
Кайгал–оол в свободное время предпочитает общаться со стариками, и читать тувинских авторов, в произведениях которых можно найти то, что в дальнейшем повлияет на создание новой песни.
–Язык наш меняется. С одной стороны на фоне других тюркских языков, мы лучше сохранились – уберегли твердость произношения звуков. Родственные нам народы давно ушли по пути смягчения языка, скрадывания твердости. Например, если сказать «ат» без присущих нашему языку дополнительных артикуляций, непонятно что имеется в виду – конь, имя или качать. Многие тюрки говорят «йок», а мы «чок» (в переводе – «нет»). Экии – это современное придуманное слово, настоящее «здравствуй» по–тувински будет – амыр, амыр мэнде.
С другой стороны, в самом тувинском языке множество диалектов, он неоднороден..
– Вот приезжаешь в Кызыл, – охотно подключается к разговору Алексей Сарыглар, – идешь на рынок, там, где народ толчется. Чтобы определить, кто откуда родом, нужно чтобы человек только заговорил. Тоджа, Кунгуртуг – плавная, мелодичная и мягкая речь, Эрзин, Овюр, Монгун–Тайга – монгольские заимствования в языке, потому как граничат с Монголией, а Каа–Хем и Пий–Хем дольше всех контактировали с русскими, и это отразилось на их говоре.
–Поэтому я и читаю тувинских писателей, там диалектов куча, – перехватывает Кайгал–оол. – Но с нашим языком сейчас тоже проблема, я так вижу. Все хотят жить в городе, а город приспосабливает язык под свои нужды, перемалывает его. Жалко.
–Куда дальше? Домой, наконец–то домой. Новый год нужно встречать с родными в окружении наших гор, первые лучи солнца на Шагаа полны благодати. Будем подниматься в горы, жечь костры и отправлять благопожелания всем нам и вам. А дальше опять на кочевой круг.
Песни «Хуун–Хуур–Ту» нужно слушать, рассказывать об этой музыке дело пустопорожнее. Да и слова выходят какие-то немые – магическая, таинственная, неподражаемая. В этих словах нет образа, что несет собой музыка. Что питает эти песни, рожденные в звуке народных инструментов и хоомея, вдохновляя музыкантов, и чаруя слушателей? Тува. Во время выступлений они закрывают глаза, представляют родные места, перенося их в любую точку планеты. Но ведь и те, кто слушает, закрывают глаза. Что представляют они? Раздвинутое музыкой пространство, где очень хорошо и вольно, где пленник бетонных скворечников чувствует себя свободной птицей, чувствуют свой дом. Где твой дом белокурый номад?
XIII Межрегиональный форум журналистов «Сибирь — территория надежд» и церемония награждения победителей журналистского мастерства «Сибирь — территория надежд» в этом году проходили в Республике Тыва.
Мероприятие было приурочено к празднованию 100-летия единения Тувы и России и 100-летию основания города Кызыла. Более ста лучших журналистов — победителей конкурса, членов оргкомитета и ветеранов советско-российской журналистики — с 17 по 21 июля находились в Центре Азии — Республике Тыве.
Делегация из-за Саян была профессионально разнообразной. В ее состав вошли: Раиса Жмодик — председатель оргкомитета конкурса «Сибирь — территория надежд», директор Автономной некоммерческой организации «Масс-Медиа-Центр»; Алексей Симонов — писатель, кинорежиссер, президент Фонда защиты гласности, председатель жюри премии имени Андрея Сахарова «За журналистику как поступок»; Роза Литвиненко — телеведущая, кинокритик, старейшина Новосибирской студии телевидения; Альберт Плутник — писатель, обладатель премии Союза журналистов «Золотое перо», около тридцати лет проработавший в газете «Известия», Павел Гутионтов — председатель жюри конкурса «Сибирь-территория надежд», секретарь Союза журналистов России; Анатолий Омельчук — журналист, писатель, обладатель звания «Золотое перо России», «Журналист Сибири», «Личность года», Заслуженный работник культуры РФ; Олег Нехаев, Игорь Алехин, Светлана Васильева — члены жюри конкурса, лауреаты премии Союза журналистов России «Золотое перо», обладатели звания «Журналист Сибири», Сергей Никифоров — советник губернатора Томской области и многие другие интересные личности под руководством председателя Союза журналистов России Всеволода Богданова, в пределах Тувинской котловины принимающего облик вождя.
В Кызыле журналисты посетили концерт Национального оркестра Республики Тува (руководитель Оксана Тюлюш, главный дирижер Аяна Монгуш), проходивший в музыкально-драматическом театре им. В.Кок-оола, Национальный краеведческий музей им. Алдан-Маадыр (60-ти богатырей) и выставку-ярмарку товаров губернаторского проекта «Одно село — один продукт».
Два крупнейших скифских кургана, найденных в долине реки Уюк («Долине царей»), называются «Аржаан-1» и «Аржаан-2» (Аржааном, то есть «источником», называлось ближнее к курганам селение, рядом с которым бил уже несуществующий священный источник). Аржаан-2 прославился золотыми находками (более 20 кг), среди которых изделия бытового и культового характера, выполненные в скифском «зверином стиле» с высочайшим ювелирным искусством. В местном музее работает постоянная экспозиция «Сокровища Долины Царей Тувы».
Награждение победителей XIII межрегионального конкурса «Сибирь — территория надежд – 2014» проходило в этнокультурном комплексе «Алдын-Булак». Во втором отделении церемонии состоялась долгожданная презентация пятого тома книги «Люди Центра Азии» с чествованием героев книги и ее авторов.
«Алдын-Булак» в переводе с тувинского означает «Золотой родник». Комплекс спланирован на основе модели Вселенной — по фэн-шую вращение планет Солнечной системы означает вечное движение, способное привлечь прибыль и туристов. Семь жилых эконом-юрт образуют большое внешнее кольцо, внутри которого стоят четыре «президентские» юрты, а в центре находится самая большая юрта — ресторан национальной кухни. Рассчитанная на прием ста человек, центральная юрта оформлена в скифском «зверином» стиле. Священное место «Алдын-Булака» — небесные ворота Шамбалы: арка с красными опорами и синей перекладиной, установленная на возвышении между двумя скалами. Наверх ведут 99 ступеней — девятка имеет сакральное значение у тувинцев, а двойная — тем более. Снизу доверху лестница усыпана мелкими монетами, которые принято разбрасывать, направляясь в энергетически сильное место.
Перед началом торжества тувинские шаманы провели ритуальный обряд для получения одобрения мероприятия духов этой местности.
Надежда Антуфьева, главный редактор газеты «Центр Азии», открыла презентацию пятого тома книги «Люди Центра Азии» художественно-гимнастическим этюдом. Приветственное слово имело ошеломляющий успех. Многие герои этой книги поздравляли своими выступлениями собравшихся журналистов форума «Сибирь-территория надежд».
Альберт Кувезин, солист группы «Ят-Ха», тоже приветствовал журналистов и героев книги «Люди Центра Азии» — своим самым низким голосом в мире.
Мелодичными переливами тувинских национальных инструментов обращались к гостям исполнители ансамбля «Угулза».
Сумасшедшим гибким танцем всех покорил Аяс Допай, получивший имя «человека без костей».
Театр танца и костюма «Эдегей» под руководством Вячеслава Донгака сразил своей азиатской красотой и неприступностью.
Но когда Духовой оркестр Правительства Тувы во главе с солисткой Софьей Кара-оол вышел на авансцену, публика пала ниц. Это был великолепный «натиск» искусства.
Пятый том книги «Люди Центра Азии» получили все, кто поднялся к воротам Шамбалы.
В окончании своего пребывания в Туве журналисты отправились в Эрзинский кожуун, к границе с Монголией, на пресноводное озеро Торе-Холь. В этом районе разводят верблюдов, которые и повстречались на пути делегации форума. Одного из них хозяин верблюжьего стада тренировал в очередной раз, чтобы оседлать.
На перевалах обязательно нужно остановиться и принести подношение в виде монетки или конфетки к ритуальному святому месту — оваа. Там же завязывают ленточки — чалама и кадаки — в этом заключается обряд поклонения духам местности.
Каменные выступы в степи перед самым подъездом к озеру Торе-Холь красноярцы назвали Эрзинскими Столбами. И, конечно, залезли на них.
Журналисты — тоже благодарный народ. Коллективный танец орла, символизирующий полет чувств от пребывания в Туве…
…и чистоту души, как прекрасные озера этой удивительной земли.
701-й километр федеральной трассы М-54 «Енисей», в народе — Усинский тракт. Здесь начинается Тува.
Межеватели тонко подметили границу: за стелой с китайскими драконами резко меняются пейзажи. Тайга редеет, переходя в каменистые сопки с еловыми надбровьями. За перевалом Шивилиг пространство уносится в воронку, только наоборот, будто из узких кривых проулочков выскакиваешь на площадь. С высоты парящих в небе птиц спускаемся в котловину, и вот уже изгибы скалистых гребней обступают своими подножиями.
Космические пейзажи Тувы затмевают реальность, и многое остается незамеченным. Состояние невесомости после 701-го километра уносит от земли, и разрушенные кошары вдоль трассы будто обозначены штрих-пунктиром. Будто нет ни разрушенного, ни созданного человеком, только творения природы: горы, степи, тайга, парящие птицы. Но человек здесь творил такое… Его следы лишь кажутся неприметными. Степь умело маскирует курганные насыпи под сопки, каменные кладки крепостей под скальные выступы. Тончайшая ювелирная обработка золотых украшений, найденных в царских захоронениях, до сих пор занимает умы исследователей. Такие технологии нам неизвестны. А рунические надписи на каменных изваяниях? Нет, человек умел многое, и непонятно, почему спустя тысячелетия народу, живущему здесь, пришлось создавать письменность на кириллице.
Журналистский форум «Сибирь-территория надежд» в этом году было решено провести в Туве, приурочив его к празднованию столетия единения Тувы с Россией.
Немногим более ста человек, участников форума, победителей 13-го конкурса позитивной журналистики «Сибирь-территория надежд» едет из-за Саян: большая часть на автобусах из Абакана в сопровождении «мигалки», меньшая — из Москвы, Ямала, Тюмени прилетит в Кызыл на самолете. Им не повезло, они не увидят 701-й километр.
Как-то принято иронизировать над «позитивной журналистикой», мол, хвалебные опусы ничего общего не имеют с объективной реальностью. Но позитив не нужно искать или настраиваться на него. Он и так есть, как проявленный кадр фотографии, это реальность. Негатив фотографии имеет искажение цвета, но при проявке черное — это черное, белое же остается белым. Позитивная журналистика это всего лишь отсутствие искажения. Такое простейшее объяснение на одном из форумов как-то преподнес наш коллега из Красноярского края, победитель многих журналистских конкурсов, обладатель награды «Золотое перо России» Олег Нехаев.
Пока ехали в автобусах, он же занимался социологией. Фокус-группе из девяти человек с разных сибирских регионов было задано три вопроса: какова численность населения Тувы, с кем граничит и истоки какой реки здесь находятся? Красноярцы потом были недовольны результатами опроса, дескать, где выискали такую группу? Но результаты подтвердили статус Тувы как terra incognita. В сопредельных государствах оказался даже Тибет. Пару человек сказали о Енисее. О численности никто не имел даже близких представлений. Это наши, сибиряки, так отвечают, причем журналисты.
А что говорить об остальных? Помню, несколько лет назад мне на одном из форумов в интернете пришлось доказывать, что Тува находится в составе России, что это не отдельное государство. Хотя многие готовы поспорить: территориально, конечно, Россия, а вот ментально…
Тува связана со страной единственной наземной дорогой через Саяны — автомобильной федеральной трассой М-54 (Красноярск-Кызыл-Госграница) и региональной трассой А-161 (Ак-Довурак-Абакан). За Саянами — весь остальной мир. Они являются единственной точкой привязки для обозначения своего расположения относительно всего остального земного шара. И в разговорной речи тоже — «поехал за Саяны», без уточнений куда именно.
В Туве проживает 310 тысяч человек, из них более 80 процентов тувинцы. Третью часть республики составляет столичное население Кызыла. До ближайшей железнодорожной станции Абакан — 400 километров.
Двадцать лет назад из-за суровых климатических условий республика получила статус территории Крайнего Севера, добавив в копилку страшилок для иностранцев «юг Сибири – Крайний Север».
Негласное деление на восточную и западную Туву отражает ландшафтные, климатические, хозяйственно-бытовые и языковые различия этих территорий. На северо-востоке в горно-таежной местности проживают оленеводы, тувинцы-тоджинцы, один из коренных малочисленных народов России и большая часть русского населения республики (после Кызыла). Верховья Малого Енисея заселены староверческими заимками. На западе Тувы сосредоточены скотоводческие хозяйства республики, разводят яков, овец и коз, в приграничной южной части республики — верблюдов. Кочевое скотоводство во многом объясняет отсутствие здесь русского населения. Вообще вся Тува — это горы: Западный и Восточный Саян, хребет Академика Обручева, Танну-Ола и Цаган-Шибэту.
Строительство железной дороги «Курагино-Кызыл» в связи с освоением Элегестинского угольного месторождения обсуждается уже более десяти лет (мне тоже в свое время приходилось писать о сдаче железнодорожной станции «Буйба» в 2009 году). Несколько лет назад Владимир Путин забил даже «золотой костыль» в будущую магистраль, несколько десятков метров которой успели проложить. За это время сменились несколько инвесторов и разработчиков, проект исключался из транспортной стратегии, но всегда громко заявлял о себе на российских экономических форумах. Сейчас снова маячит очередная дата, к которой железная дорога Курагино-Кызыл должна быть построена. Это 2018 год. Соответствие заявленным срокам грозит рекордом, ведь известная своей сложностью железная дорога через саянские хребты «Абакан-Тайшет» была построена за шесть лет.
Отношение к строительству в республике сложное. Кроме подсознательного страха за целостность культуры, сохранение этноса, природы (а вывозить из Тувы кроме угля есть что, и не мало) и языка, вкрадчиво появляется уверенность в утопичности проекта. Дескать, не построят, только говорят. Даже «золотой костыль» не продвинул дело. Но археологи по пути магистрали который год постепенно увеличивают количество шурфов, и вполне может повториться «богучанский синдром», когда неожиданно для ангарцев Богучанскую ГЭС все же достроили — после двадцати лет обещаний.
Те предприятия, благодаря которым Тува насыщалась специалистами из-за Саян, сегодня находятся в плачевном состоянии — асбестовый и кобальтовый заводы. Заготовка леса и молевой сплав по Енисею прекращены, навигация и малая авиация обанкрочена, промысловое хозяйство в тайге сдулось до ничтожных размеров. Промысловик теперь — вынужденное состояние, а не сознательный выбор достойной профессии. А ведь когда-то каждый штатный охотник кроме всего прочего должен был добыть три тонны мяса и рыбы в год. Можно прикинуть масштабы былых заготовок. Шведские и китайские компании разрабатывают в республике недра, но что с этого имеет местное население, является предметом кулачных боев в социальных сетях.
Водитель нашего автобуса делает посильный вклад в экономику республики, вернее отдельных людей, продающих на трассе, все, чем богата тайга. Он тормозит автобус на всех перевалах, остановках, где кучками сидят тувинцы с ведрами: орех, жимолость, лесная земляника. Мы, дикие городские люди, сгребем все, а его земляки уйдут быстрее с палящего знойного солнца. Водитель другого автобуса мчится без остановок.
«Сколько стоит? А? Вот это ведерко? А это? А если отсыпать? А есть куда? А по стаканам? Сколько стоит, говорю? Сдача есть?» Суета наших людей смыкается плотным кольцом вокруг ведер с ягодой, и по выражению лиц тувинцев можно догадаться, что черт бы с ней, с этой ягодой, куда деться от этого натиска? Скорость произносимых слов в минуту навела на них оторопь. Поэтому они просто молчали и смотрели куда-то вдаль.
