Андрей Чайка: «За речкой» мне часто снился родник»

Будущие военные врачи не проходили узкую специализацию. Их подготовка включала в себя все, что могло понадобиться в условиях боевых действий. И была она на очень высоком уровне.

— После окончания факультета меня направили служить врачом медпункта мотострелкового полка советских войск в Германию, — вспоминает Андрей Кузьмич. — За всю жизнь я только два города и видел – Красноярск да Томск. А тут такая возможность за рубеж съездить. Тем более, что я мог взять с собой семью.

Боевое крещение

— Кого-то из наших сначала поразила архитектура старинных европейских городов, чистота и опрятность улиц, — продолжает Андрей Кузьмич. — Кого-то — изобилие товаров в магазинах. А меня удивило то, что Восточная Европа показалась очень маленькой. Несколько часов езды в автомобиле, и ты – в другой стране.

Здесь, в Германии, в семье родилась еще одна дочь — Людмила. Через некоторое время молодой врач прошел специализацию по военно-полевой хирургии и инфекционным болезням. И тогда его стали привлекать для медобеспечения групп советского спецназа, действовавших в других странах.

— Сейчас можно об этом говорить. А тогда семье сообщали, что командируют по советским гарнизонам. На самом деле, после полугодовой подготовки, меня направили в Египет. Наши солдаты, попав в другие страны, подхватывали такие заболевания, о которых в Советском Союзе к тому времени успели забыть – брюшной тиф, малярию, даже холеру.

Первая командировка в Египет оказалась относительно спокойной. Активных боевых действий в тот период не было. Наша группа в полном составе вернулась к месту постоянной дислокации.

Через некоторое время выдалась новая командировка — в Анголу. Когда время пребывания в этой стране подходило к концу, автоколонна, идущая на боевые позиции, попала в засаду. Завязался бой. Первый настоящий бой в моей жизни. Был и страх, и растерянность. Но только до тех пор, пока не появились первые раненые. Ребятам срочно требовалась моя помощь. Накладывал повязки, из шприц-тюбиков вводил обезболивающие средства. Одному из бойцов пулей повредило бедренную артерию. Я успел поднести кровоостанавливающий зажим к разорванному сосуду, и вдруг инструмент выпал у меня из пальцев. Только тут я увидел осколок, неведомо когда врезавшийся в запястье правой руки. Боли не почувствовал. Вот такое боевое крещение. Левой рукой пережал бойцу артерию, забинтовал его рану.

И только после этого занялся собой. Нас, раненых, срочно эвакуировали из района боевых действий. Вскоре я уже был в Москве, в госпитале им. Бурденко, где хирурги пытались спасти мне кисть. Спасли. Но осколок повредил сухожилия. Полностью функции кисти так и не восстановились. О хирургической практике пришлось забыть.

В 1983 году пятилетний срок службы на территории Германии завершился, пришла пора возвращаться на родину. Андрея Кузьмича назначили врачом в Курганскую область, в отдаленный гарнизон арсенала ракетно-артиллерийского управления. Четыре года здесь прошли спокойно. Война как будто осталась позади. Но однажды…

— Заканчивался 1987 год. Группе, готовившейся к отправке в Афганистан (как тогда говорили — «за речку»), нужен был военврач. Предложили мою кандидатуру. Меня всегда спрашивают: почему я согласился. Не знаю… Мог ведь отказаться. Жена очень переживала, боялась, что погибну. Ей чудились «недобрые знаки» — например, однажды на снимке, неудачно сделанном в фотоателье, у моего изображения не проявилась верхняя часть головы. Как-то за обедом Ромка спросил: «Пап, а если тебя убьют, мне твой пистолет отдадут?» В этот момент жена впервые ударила сына.

Решили, что она с детьми поживет пока в Томске, у ее родителей. И я несколько дней провел с семьей в Томске, вместе покатались по первому снегу на лыжах.

И вот, в начале ноября, – вызов. Только радовался снегу — и уже в знойном Кабуле.