Новорыбинские мотивы (Красноярский рабочий, 19.01.12)

Фото Ирины Аплесневой

Главный посёлок и Школьный разделяет большой, в нескольких местах заболоченный пустырь, на склонах которого зияют мусорные свалки. В стороне от школы стоит дизельная электростанция. Но в это время суток она почему-то молчит. А на улице — темень, хоть глаз выколи.

Из-за кого краснеет топливо

Вскоре выясняется причина. В Новорыбной на 10 часов в сутки отключают свет: с двух часов ночи до девяти утра и с трёх часов пополудни до шести вечера. Свет отключают всем — и населению, и учреждениям.

Кто-то из сельчан взялся довести меня к дому главы администрации — надо же мне было как-то определяться на ночлег. Бывший работник милиции, представлявший местную власть в Новорыбной, Алексей Николаевич Кудряков, долго возился впотьмах. С веранды доносилось глухое рычание пса вперемежку с чертыханиями главы, разыскивающего одежду и обувь и попутно ругающего теплоход, «шастающий как попало».

Потом мы шли к сельской больничке, где мне предстояло коротать время до нового прихода судна. На вопрос, почему нет света, Кудряков что-то уклончиво ответил про экономию топлива, про то, что они кого-то где-то выручают зимой, а ещё про то, что не все сельчане платят за электричество. Кажется, последнее обстоятельство было ближе к действительности.

Новорыбинцы, с которыми я ехала на теплоходе, рассказывали, что свет в посёлке отключают постоянно, а по весне это делали так: на два-три часа свет давали на одну улицу, потом на другую и так по всему посёлку. Не является исключением и больница. И это обстоятельство больше всего возмущает её работников. Местная лечебница хоть и рассчитана на две койки, работает круглосуточно, и в экстренных случаях медсёстрам и санитаркам приходится пользоваться «летучей мышью» — керосиновой лампой. На случай отключений многие сельчане обзавелись небольшими газовыми (походными) плитками со съёмными баллонами. Одного такого баллончика хватает, чтобы 4-5 раз вскипятить чайник.

В больнице было не слишком темно — топилась печь, яркие блики плясали на полу и потолке. На приступке сипел чайник. Как позже выяснилось, печку здесь топили постоянно — дров на зиму в больнице не заготовили, поэтому уголь в топку подбрасывали круглые сутки.

Определив меня на попечение сторожихи Тани, Кудряков поспешил домой.

Больничка в Новорыбной старая, пол в некоторых местах перекошен так, что двери в комнатах не закрываются. В единственной палате температура воздуха зимой не поднимается выше 10 градусов. Больные не хотят лечиться в таком холоде, убегают домой.

По-видимому, когда-то в больничке было несколько палат, но теперь помещения пустуют. До меня здесь долгое время жил врач, квартиру ему в посёлке не давали, и по весне он уехал. Теперь больные находятся на попечении двух фельдшериц.

Позже в Хатанге я попыталась выяснить причины отключений электричества. Семён Бауков, директор муниципального предприятия ЖКХ, участки которого находятся во всех девяти посёлках, объединённых с Хатангой в одно муниципальное образование, без обиняков сказал:

— Воруют и топливо, и электроэнергию, потому сидят без света. За 2010 год нераспределённой, а точнее, украденной в Новорыбной электроэнергии оказалось на 293 тысячи киловатт. Мы могли бы на эти деньги купить 144 тонны дизельного топлива — это четыре месяца бесперебойной работы дизельного генератора. Если глава Новорыбной говорит, что они там кого-то выручают на перепутье — это не иначе как одобренное местной властью хищение топлива.