Мы связаны с вами навечно
РУБРИКУ «ИСТОРИЯ ОДНОЙ ФОТОГРАФИИ» мы решили открыть в нашей газете в преддверии празднования 70-летия Великой Победы. И для того, чтобы вам, уважаемые читатели, было понятно, о чём можно писать в эту рубрику, мы попросили нашего главного редактора Людмилу Уланову выбрать в своём семейном альбоме фото и написать ту самую «историю…». Для примера.
Война распростёрла своё чёрное, смертоносное крыло над огромным Советским Союзом, бывшим единой многонациональной семьёй, и оставила после себя горе, разруху и… память… Священную память о павших героях, о тяготах, коснувшихся каждой семьи, о тружениках тыла, о Великой Победе, добытой нашим народом неимоверно тяжёлой ценой.Так уж случилось, что одна часть моей семьи встретила войну первой, лицом к лицу, когда немецкие танки вторглись на территорию нашей страны через Украину (мой дед-украинец – Кузьма Блиндар ушёл в партизаны, а моего будущего шестилетнего отца и двух его младших братьев прятала от фашистов в пшенице моя бабушка Ксения). А другая часть семьи – сибиряки Зыковы (родители моей матери) узнали о начале войны, находясь в глубоком тылу. Моего сибирского дедушку Николая призвали на фронт вместе с другими односельчанами. Привожу фрагмент из его рукописей, где он рассказывает о том, что творилось 26 августа 1941 года на пристани Даурска в день отправки мобилизованных на фронт.
«Это было страшное зрелище, какое можно было когда-либо видеть! На берегу, на пристани, стоял ужасный крик, стон и плач. Плакали женщины, дети и старики, провожая на фронт своих отцов, мужей и сыновей. Провожающие повисали у них на плечах и тащились за ними на пароход… Некоторые падали с трапов в воду и карабкались обратно, стремясь пробраться на палубу. Когда погрузка была завершена, все отправляющиеся на фронт мужчины и парни сгрудились у одного борта судна, чтобы ещё раз увидеть своих близких и помахать им на прощание рукой. Пароход под тяжестью большого скопления людей сильно накренился на бок, команде парохода и местным органам власти и милиции с трудом удалось навести на палубе порядок, и только когда судно окончательно выровнялось, был дан гудок к отходу.
На берегу Енисея в тот момент творилось страшное – жёны, дети, отцы и матери лезли в воду, падали на землю, ведь каждый провожающий хорошо понимал, что их отцы и мужья идут на смертоносную войну с коварным врагом, и кто знает, придётся ли с ними свидеться. Так оно и случилось: многим ушедшим тогда не суждено было вернуться. Они пали смертью героев на полях сражений, так и не увидев больше отчего дома и своих близких. Среди провожавших на берегу остались моя жена Маруся и дети Тоня и Толя…».
Мой дед вернулся с войны только в августе 1946-го. Он служил в сибирском лыжном батальоне в составе 34-й Сибирской дивизии, боевое крещение принял под городом Юхнов Тульской области, был ранен дважды, лечился в госпиталях, а после был направлен, по состоянию здоровья, в город Куйбышев на охрану промышленных объектов, откуда и мобилизовался с большим послужным списком: заместитель начальника гарнизона по политчасти, политрук, парторг батальона, политрук учебной роты, политрук курсов по подготовке связистов…
Там же, на Даурской пристани, встречали мужа и отца Маруся, Тоня и Толя… Жена и дочь-подросток бросились к нему и, обхватив за шею, повисли на нём – не оторвать… И он, целуя и успокаивая их, почувствовал, что кто-то крепко обнимает его за ногу – это был шестилетний Толя, который только и смог, что уцепиться за отцовское военное галифе, ведь был ещё так мал…
О моей бабушке Марии Зыковой можно написать роман, настолько сильной и одержимой была эта маленькая, деревенская женщина, вынесшая на своих плечах все тяготы военного лихолетья. Она держала огромное хозяйство, обшивала детей и ещё полсела, ткала ковры и половики, рефетила занавески; выращивала огородину, солила соленья, пекла пироги и булки. Пока мужики воевали, и в селе некому было бить скот, она бралась и за это, казалось бы, не подъёмное для женщины дело. «А куда было деваться?! – спокойно говорила она, рассказывая о тех временах. – Бабы просили меня, а я не могла отказать… Помогала…».
На фотографии из семейного архива запечатлены Тоня (моя мама) и Толя (мой дядя). Я не случайно выбрала именно её: они дети военных лет, которых берегла, кормила и одевала мужественная мать-солдатка. Эта фотография единственная, где брат и сестра, в одинаковых нарядах, стоят рядышком, вместе. Жизнь развела их на долгие годы: Толя с семьёй жил и работал в Ташкенте, Тоня из Сибири уезжала вместе с мужем на Украину… Потом судьба снова свела брата и сестру в Красноярском крае.
Их нет уже в живых.… Дядя Толя умер в 46 лет от рака. Мамочка ушла в мир иной в марте 2014-го. Они лежат рядом со своими родителями, на балахтинском кладбище. От них остались лишь фотографии и рукописи мамы и деда. А ещё – наша огромная любовь к ним! Из воспоминаний мамы я взяла заметки как раз о том времени, когда сделана эта фотография:
«Толе – два годика. Мне – пять. Пошли играть на колхозный конный двор – в «бригаду», она напротив нашего дома. Вдруг из загона вырвался табун. Я успела отскочить, а брат с испугу упал наземь… Кони вихрем проскакали через него… Ни один не задел ребёнка, перепрыгивая через… «тело». Потом братик падал в жалицу. Рыдал… Мы с мамой и бабушкой смазывали его своими соплями. И он… постепенно от боли и обиды отходил.
Сшила нам мама кожаные чулки – сагыры, с ремешками у голяшек. Наваксила их дёгтем, как полагается. Нарядились мы в обновки – радёхоньки! И хвастать в «бригаду» побежали! Ох, и смеялись взрослые над нашей радостью! А как от нас «вкусно» пахло!
Военные сороковые… Отцы и старшие братья – на фронте. А детство-то выпирало! Не забыть устраиваемые в доме деда новогодние ёлки… Наряжали ёлку в самодельные игрушки. Избу опутывали сработанными флажками, гирляндами… Костюмы шили из тряпок, из марли… Программу придумывали – в ней были заняты все! И мы с Толенькой – самые маленькие артисты! Но… когда Толю, как правило, наряжали в девчоночьи наряды, дед Андрей потешался над ним, доводя до слёз… «Ах, оказывается, у нас красивая девчонка появилась?! Вот, теперь всегда будешь ходить в фартуке!». И – программа утренника моментально лишалась… «одарённого артиста», бывшего «гвоздём» представления….
Бабушек в детстве у нас было две: мамина мама – баба Марфа, и папина – баба Катя. Растила нас баба Марья. Вот… пьём чай. А сахар тогда был кусковой, и мало его было. Баба пососёт свой кусочек и в фартук спрячет. Потом мы заскулим – она его из кармана – в крошках! – нате, внучки, кушайте! А мы рады! … Голодали, как и все. Хлеба не хватало. С карточками (талонами) очередь с вечера занимали. А бабе Кате было поручено стряпать хлеб для колхозной бригады: ей давали муку, и она стряпала изумительные белые калачи в русской печи. Разложит их баба в сельницу – духмяный запах завораживает! Отстаиваются эти «диковины», потом их увозят. «Витушки» – так звали… Мы жили в «горнице» с отдельным входом. Но и к бабе дверь была. Её на крючке держали. «Операцию» придумала мама! (сейчас мы не говорим: честно это было или нечестно – нас спасала!). Она ловко открывала крючок, я проскальзывала к бабе в кухню, брала два-три калача (чтоб баба не заметила), подавала их маме. Поймана я не была. Так вот выживали, без морали…
Мама пасла колхозных овец. Я – с нею. Солнце, воздух! И вот моя мудрейшая мама валит без труда разомлевшую на жаре овцу, у которой шерсть подлиннее. И мы овцу щипаем. Думаю, ей приятно от этого было. А нам – полезно. За день «лёгкой паутинки» с нескольких овец надёргаем немало. И не видно! Вот и вязала мама нам красивые вещи. И меня вязать научила!
О нашем дедуле. Он был у нас единственным (маминого в Германскую убило!), любимым. И мы у него – тоже. За обеденным столом под божницей рядом с дедом Андреем сидели. А ртов-то было много – семейка, что надо. По одной деревянной ложке из общей миски зачерпнут – и дно открывается… Баба Катя с моей мамой (невестку баба любила!) подливать не успевают… И ругала нас мама, за стол не велела садиться (дома, мол, поедите!). Да куда там! Всё равно залезем – «крыша»-то в лице деда надёжная! Сначала, как я помню, деда ухаживал за племенными быками. …Вот едет он на лошади и в поводу ведёт бычару страшнющего – с кольцом в носу. Ведёт его к реке, на водопой. Едет и печально так поёт:
Осыпалися листья осенние,
Хороша эта ночка в лесу.
Выручай меня силушка мощная!
Я в неволе, в тюрьме срок несу…
И я, малышка, стоя на крыльце, вижу деда, слышу его песню и… плачу! Жалобная потому что!
Потом, когда все ушли на фронт, дедку выбрали бригадиром. Для войны он был староват. Утром подъезжает дед к дому на Серухе: «А ну-ка, Толя, срочно собери бабёнок в бригаду!». Крохотуля садится в седло, едет от дома к дому: «Баба Таня, тётя Валя (и так далее), деда собирает вас в бригаду!». Сколько удовольствия у Толи! Или возвращается вечером дедка с поля. Мы его за деревней встречаем, забираемся в седло – Толя спереди, я – сзади. Едем, счастливые! А дома он достаёт из кармана какой-нибудь чёрствый кусок хлеба, а может, какие-то ягодки: «Это вам от зайчика!». Легко мы обманывались. И искренне, по-детски, радовались!
В голодные военные годы кормов не хватало – телята, лёжа в телятнике, дохли… А собаки, голодные, их, ещё живых, на части рвали! И стали тех одичавших собак отстреливать! Помню, у соседей попала пуля Полкану в голову. Но он оказался живуч, выздоровел. Однако что-то в голове у него повредилось. И ходил он кругами – не мог передвигаться прямо. Мы плакали, наблюдая. Да, это надо было видеть…
В 1942-1943 годах открыли в Коме детский дом. Привезли детей из Ленинграда, из блокады. Учились мы вместе (2-й, 3-й, наверное, класс). Дети, обездоленные, без родителей, из голода и из-под бомбёжек… Они были злыми, жестокими по отношению к нам, домашним, с мамами. Иду я в школу – в бантах, с завтраком в сумке: кусочек хлеба, сала, яйцо… Анька Зарубина (и фамилию помню!) сзади. Хвать – ленточки развязала, щелчков мне отвесила. Завтрак отбирали демонстративно, и на глазах съедали… Мы не жаловались!».
Вот так жили в войну дети (наши родители) в далёком тылу. К сожалению, этот печальный период советской истории оставил неизгладимый рубец в жизни каждого человека. Нам очень дороги свидетельства деда и эти мамины рассказы! Погружаешься в них, и не хочется отрываться… Родные люди воскресают в нашей памяти, увлекая нас в прошлое. Спасибо им за рукописи! Они сумели отразить в них яркие моменты своей жизни, помогли нам вникнуть в нашу родословную, сохранить память о том важном и сокровенном, чем является для каждого из нас семья – от самых истоков».
Итак, уважаемые читатели! Наш автор подошёл к редакционному заданию творчески, использовав ценные рукописные свидетельства своих родных об истории семьи. Вы можете присылать в нашу новую рубрику воспоминания ваших отцов и дедов, воевавших на фронтах Великой Отечественной войны; рассказы об их подвигах; о вкладе в Победу тружеников тыла, подкреплённые соответствующими фотографиями. Фотографии военных лет должны быть более или менее качественными, чтобы на них просматривались лица и сюжеты. Внуки могут снять на фото своего легендарного дедушку в кителе с наградами и написать историю об одной из них (например, за что был получен дедом орден Мужества). Фотографии с празднования Дня Победы тоже могут послужить поводом для рассказа.
В общем, найдите «своё» фото и «свой» повод увековечить память о наших победителях на страницах районной газеты в преддверии Великого праздника.
Фото из архива автора
Опубликовано в газете «Сельская новь», Балахта
8TFATZ5K71 http://www.yandex.ru